хотя время от времени некоторые нервы все же пропускают ослабленный болевой сигнал. Это неприятно, но вполне терпимо. Я не беспокоюсь о всякой септике и антисептике (или как там это называлось в классической медицине), это меня не волнует, потому что моя батарея не позволит проникнуть в рану ни единому микробу. Сейчас мой иммунитет равен бесконечности. Я поворачиваю осветитель и смотрю на свое легкое. От него ничего не осталось. Эти клочки больше похожи на рваные тряпки, чем на работоспособную живую ткань. Его придется удалить. В принципе, я еще мог бы оставить примерно треть верхней доли, но это ни к чему. Я буду заменять легкое полностью.
Это нужно было сделать уже давно. С правым легким у меня всегда были проблемы. Оно глючило у меня с самого детства. Да и доставалось ему частенько. Как ни странно, я его еще ни разу не менял. Собственно говоря, это единственный крупный орган, который сохранился у меня от самого рождения. Все остальное модернизировалось, заменялось чем-то или вставлялось заново. Правое же легкое мне рвали раз шесть, не меньше, и каждый раз оно неправильно срасталось. Врачи говорят, что в нем есть скрытый генетический дефект. И все-таки, мне жалко его выбрасывать. Может быть потому, что оно свое, настоящее? Я не знаю. В любом случае ничего не поделаешь. Я вытаскиваю в дыру упругие розовые клочки и отрезаю все по самую трахею. Резать неудобно, потому что не видно, что делаешь, приходится работать на ощупь. Упругая ткань сопротивляется ножу. Поток крови я перекрыл заранее. Давление в аорте выше нормального, излишек крови разливается по всему телу, и моя кожа краснеет. Я выгляжу так, как будто только что вышел из бани. Вот, отрезано. Выбрасываю теплую ненужную массу в таз, она падает, издавая чавкающий звук. Довольно странное ощущение, наверное, я никогда к нему не привыкну. Я имею ввиду не только пустоту в груди. Легкие не рассчитаны на то, чтобы к ним прикасались руками, а трахеи и бронхи не рассчитаны на то, чтобы их тянули изнутри. Несмотря на все достижения медицины, наш организм еще слишком несовершенен.
Левое легкое пока не может работать, из-за разрыва диафрагмы. Разрыв идет во всю ширину, он, конечно же, срастется без проблем, если только правильно сопоставить края. Я пытаюсь прощупать конфигурацию дыры и нахожу несколько свободно свисающих лепестков. На их краях уже появились заметные утолщения: диафрагма пытается срастись без моей помощи, и делает это неправильно. Здесь нельзя ждать, потому что можно получить неработоспособный орган, сплошь состоящий из складок и рубцов. К счастью, края слипаются легко, ремонт диафрагмы занимает у меня всего минут пять или семь. Трудно поверить, что в старые времена починить человека было практически невозможно. Вы могли без проблем отремонтировать автомобиль, компьютер или велосипед, но поломка собственного организма оказывалась для вас фатальной. Это же нонсенс, иначе не назовешь.
Я заменяю выброшенное легкое амбилангом, у меня есть в запаснике парочка неплохих и надежных моделей. Амбиланг на самом деле ничуть не