креативного. Большой вопрос. Падение потенциала медиа-элиты – абсолютно согласен. Потенциал общества – это не только попса, не только то, что по ящику показывают. Это и студенты-программисты, выигрывающие международные соревнования, и участие российских ученых в создании коллайдера – не обошлись, вишь, без России, у которой «низкий потенциал», и международная космическая станция, и Григорий Перельман, решивший одну из проблем тысячелетия, и множество неизвестных пока ученых, музыкантов, литераторов, философов, которыми так богата русская земля. Земля копит силу. Корни долго растут, чтобы растение выбросило колос. А возрождение приходит волнами. Возрождение придет внезапно. Возрождение придет.
Далее. Беспредельный моральный кризис. Какой? Где? У кого? У вас, может быть? Не говорите за всех. Вы давно не были в метро, в магазинах, на рынке? На танцевальных вечеринках, где собирается молодежь потанцевать сошиал данс – хастл, диско, фокс, свинг? В студенческих аудиториях? Не видели эти добрые, чистые, нежные, светящиеся, иногда утомленные лица? Люди живут. Трудятся. Растят детей. Дают им образование. Может быть, не лучшее. Учат их разумному, доброму, вечному. Не учат плохому. Какой кризис? Кризис – у властей. Что перепутали правду и ложь. У людей такой проблемы не возникает. Люди видят и понимают гораздо больше нас с вами. Терпение – просто огромное. Трудолюбие. К властям относятся как к дурачкам. Что хотят только карманы набить. Что пятьсот лет врут и воруют. И к элите. Которая от медиа. Отношение такое же. Любить надо свой народ. Тогда и верить в него будем больше. Вон мальчик, студент из Челябинска, Павел Рогожин, вытащил из ледяной воды пассажиров уходящего под лед микроавтобуса. Спас. И убежал. Чтобы его никто не нашел. Известность, слава ему не нужны. Вот вам и моральный кризис. А журналисты, гибнущие под пулями? От взрывов. От яда. Ради того, чтобы мы знали правду. А неизвестные спецназовцы, наши дети, гибнущие, чтобы защитить нас от террористов? А волонтеры в Крымске? Моральный кризис?
Теперь о протестном движении. Которое, как сказал культуролог Дондурей, такое же слабое, как и правительство. Типа – нет программ будущего. Ему говорит ведущая, очень милая дама между прочим, вот программа, и вот программа, и вот программа. А он ей: бойтесь тех, кто говорит, что знает, как надо. Так что: у кого есть программа – тех бойтесь, у кого нет – давай программу. Этого моему слабому уму не понять.
«Я им говорил, на что надо смотреть. А они даже не понимают, о чем я говорю. Чтобы понять, о чем я говорю, нужно годами, десятилетиями готовиться и скрупулезно заниматься». Это он о своей встрече с лучшими политологами и журналистами. Так чья это проблема? Может быть, это проблема знатного медиевиста и культуролога, стахановца, так сказать, культурологического труда?
В другом своем пассаже он обвиняет Медведева, главного либерального лидера, он так сказал, что в программной статье не упомянуты культура, кризис мировоззрения, кризис морали. Тот не упомянул. А культуролог упомянул. Значит, что-то все-таки