выдерживает перегрузки больше пятнадцати g (если не считать Анжела с его шестнадцатью с хвастливой половиной), при тридцати g лопаются кости, при пятидесяти – перегрузка размазывает человека по полу как нож размазывает мягкое масло по хлебу. А здесь сто сорок два.
– А здесь сто сорок два, – сказал Орвелл.
– И что это значит?
– Это значит, что первый Зонтик взбесился. Он не способен выделывать такие выкрутасы без пилота. Что-то случилось с его системами. Он носится вокруг, как взбесившийся бульдозер. Теперь мы точно знаем, что это вирус Швассмана.
Во-первых, оживает техника; во-вторых, человек с отрезанным языком; в-третьих скелеты, похожие на человеческие, но с огромными ногами, не нравятся мне эти кузнечики…
– Зонтик успел передать, что Коре начал расти, – вставил Икемура.
– Тем более. А в четвертых, опасность информации. Есть информация, которая опасна.
– Какая?
– Не знаю. А если бы знал, меня бы уже не было на этом свете. Как вам ситуация – тебя возможно убьет неизвестное, но став известным, оно убьет тебя наверняка.
Все замолчали.
– Коре что-то успел узнать, – сказал Морис.
Сейчас Морис уже сидел в кресле, ему стало лучше.
– Ну тогда нужно хотя бы поставить экран, – предложила Кристи. – Стены у нас крепкие, но если Зонтик взбесился…
Экран поставили. Энегретическая завеса пропускала вещество только разделенным на молекулы. Снаружи сейчас запахло озоном, – подумал Орвелл.
Он любил этот запах – запах земных гроз. Зонтик сквозь экран не пройдет. Если он начнет стрелять, то экран не пропустит снаряды. Если он использует ядовитый газ, то придется выходить в скафандрах. Если он попробует подкопаться снизу можно будет включить двигатели и отпугнуть. Если он не испугается, придется взлетать и висеть на стационарной орбите. Туда он не достанет, будет лишь постреливать издалека. Но на орбите Хлопушка бесполезна. С таким же успехом она могла бы висеть на орбите вокруг Земли.
– А когда мы будем взлетать, – спросила Кристи, – нам ведь придется убрать экран, что тогда?
– Мы не будем взлетать, – ответил Орвелл, – у нас есть еще два Зонтика и они пока подчиняются приказам. Я обьявляю траур на корабле. Сегодня и завтра.
Они услышали удар и скала под кораблем задрожала.
– А вот и Зонтик, – сказал Анжел.
В иллюминаторах замерцали первые молнии, пока немые.
Зонтик шел на глубине километра, параллельно обрезу шельфа. Глубина все возрастала. Возможно, здешние океаны глубже земных. Восемь километров, девять, двенадцать. Что это?
В глубине впадины что-то шевелилось. Целые сонмы существ, каждое из которых вдесятеро больше Хлопушки. Зонтик опустился еще чуть-чуть и пальнул, на всякий случай. Мгновенно ответила дюжина торпедных установок; несколько торпед попали и взорвались, поцарапав обшивку – так попадают несколько мелких камешков, когда их швыряют горстью. Зонтик стал стрелять снова. Когда вода вокруг закипела, он вильнул и стремительно ушел, оставляя за собой бурлящий след.
Он всплыл и лег на поверхность.