меня.
Горло монаха начало издавать странные, отрывистые звуки. Оргор почувствовал головокружение и провалился в темноту. Под ногами оказались не мокрые листья джунглей, а ступени лестницы. Он вновь спускался по ней в подземелье и вскоре услышал монотонный напев. Молодой человек остановился. Песня зазвучала явственнее и неожиданно прервалась истеричным выкриком:
– Яхав-Чан-Мувана!
5
Утро вновь заставило джунгли полыхать зеленым цветом. Под щелканье кнута Бурдана пленники поднялись, чтобы продолжить свое тяжелое путешествие. После того, что сделал с ним Бонг, Оргор помнил только имя, выкрикнутое в подземелье акрополя и очень злился на монаха. Однако рассказать о своих чувствах старику не мог. Стало так тихо, что до ушей Бурдана мог долететь малейший звук. Обладатель кнута, как и все остальные работорговцы тревожно оглядывался по сторонам. В конце концов он приблизился к Шаурану и пошел рядом с ним.
– Что случилось, Бонг? – прошептал Оргор.
– Это – самый опасный участок пути. Храбрости у головорезов Шаурана не отнимешь, но даже они бледнеют при упоминании о племени диких амазонок. Женщин-воительниц, которые живут неподалеку отсюда и убивают всякого, кто нарушает их покой.
Объяснение Бонга прервалась шумом. Охранники выхватили свое оружие, однако тревога оказалась ложной. Один из пленников бессильно повис на шесте. Ноги несчастного волочились по земле. К нему тут же подбежал Бурдан. Удары кнута сыпались один за другим, разрывая одежду и кожу будущего раба, однако он не подавал признаков жизни.
– Ну-ка вставай, скотина! – главарь оттолкнул телохранителя и коснулся шеи пленника, тело которого превратилось в сплошную рану. – Сдох! Это ты, верзила его убил!
Упрек был адресован Бурдану. Тот промычал в ответ что-то невнятное и замотал лысой головой. Шауран отвесил немому звонкую затрещину.
– Обрежьте веревки! Не волочить же эту падаль на корабль!
Когда пленник рухнул на землю, Шауран одним ударом своего меча отсек ему голову. От гнева у Оргора помутилось в глазах. Если бы он мог, то разорвал бы садиста на куски. Однако приходилось покориться обстоятельствам. Караван продолжил путь. Внезапно из кустов со страшным ревом выпрыгнула огромная черная кошка и одним ударом когтистой лапы раскроила голову ближайшему к ней работорговцу. Второй сорвал с плеча лук и, пока пантера облизываясь рассматривала людей, успел выстрелить. Стрела вонзилась животному в грудь, но ярость раненой пантеры была так сильна, что она одним прыжком настигла стрелка и разорвала ему горло. Первым опомнился Шауран. Его меч со свистом рассек воздух. Пантера замертво упала на землю, а кровь из ее рассеченной головы залила главарю сапоги.
– Ты убил Великую Кошку, – с трепетом в голосе произнес один работорговец. – Ей поклонялись и приносили свои жертвы амазонки. Поспешим на берег, Шауран, иначе нам несдобровать.
– Плевал на Кошку и на амазонок! – ответил главарь. – Я потерял двух людей и не уйду отсюда до тех пор, пока не выясню кто натравил на меня пантеру!
– Ты делаешь большую