она Лыкова! Так? Так! – сам ответил на свой же вопрос Иван. – А значит, дочь свергнутого нами предателя, угнетателя и эксплуататора… Так? Так! И что прикажешь с ней делать? Носить ее на руках? Кормить? Одевать? Она же ни к какой работе не пригодна. Более того, как можно ей доверять? И я тебе еще вот что скажу: размножаться таким гадинам, как эта Ирина, не следует! Понимаешь?
– Я должен ее увидеть, – отцовская тирада, похоже, не достигла сознания адресата. – Как это сделать? Папа!!!
– Что, «папа»?! Что?!
– Пожалуйста! – Кирилл встал перед отцом на колени. – Где Ирина?
– Вот еще! Мало ли тварей на свете?! – Зорин отвел взгляд в сторону. – Так тебе самую ядовитую подавай!
– Пойми, мне нужно ее видеть! – в глазах юноши блестели слезы. – Нужно с ней поговорить!
Иван, не мигая, смотрел на сына.
– Где Ирина?!
– Сын…
Кирилл резко оттолкнул потянувшуюся руку отца.
– Где Ирина?!
Зорин встал, отошел в противоположный угол палатки. Произнес глухо:
– К ней нельзя… она политическая…
– Отец!
– Без разрешения не пустят! Будь ты хоть самим Лениным или… – Зорин запнулся. – Папой Римским.
– ТАК ВЫПИШИ МНЕ ЭТО РАЗРЕШЕНИЕ!!!
Иван обернулся и строго посмотрел на сына. Юноша был в исступлении. Зорин постоял еще немного, видимо что-то обдумывая. Потом подошел к столу, сел, медленно достал из тумбочки лист бумаги и, положив его перед собой, полез в карман за ручкой…
– Семенов! – начальник смены на Проспекте мира вышел из подсобки в крайнем раздражении.
После вчерашней дикой попойки вид у него был заспанный и помятый. Кровь еще не разгладила кожу щеки, на которой отпечатали причудливые узоры складки рукава, тетрадка, край которой угадывался в резкой прямой линии, и два непонятных предмета, оставивших глубокие борозды.
– Семенов! – крикнул он, хватаясь за голову. – Харэ стучать! И так башка раскалывается!
Пространство вокруг наполнял далекий металлический стук. Бам! Бам! Бам! Бам! Будто молотком по мозгу. Сменный не выдержал и снова позвал Семенова.
– Так это не я, товарищ старшина! – сказал солдат, подбежав к начальнику – Это в герму стучат…
– И давно?
Голова ужасно болела.
– Давно! – довольный ответом Семенов улыбнулся.
– А что ж ты меня не позвал?!! – рявкнул на паренька старшина.
– Дык, это… – смутился боец. – Найти вас никак не могли…
Старшина лишь махнул рукой и направился к шлюзовой камере, которая служила источником немалого дохода. Открывание гермодверей, по любому поводу и без, категорически запрещалось. Соблюдение непроницаемости было вопросом жизни и смерти. Радиационная пыль, мутанты и атаки неприятеля являлись достаточным аргументом для того, чтобы массивные ворота оставались наглухо закрытыми, а использовался лишь узкий коридорчик с автоматизированной системой