да ладно, его слезы – не моя печаль. Впереди беседа с Ур-Рагом, которого я знать не знаю, вот это куда важнее. Его надо убедить в том, что он должен мне помочь и открыть тайну, которая, скорее всего, находится под семью замками, а это дело крайне непростое. Дуэгары и так-то публика сложная, а этот, на минуточку, вообще заместитель Ар-Амна, который является редкостной зверюгой даже по местным меркам. Сомневаюсь, что Ур-Раг ушел от него сильно далеко.
И самое неприятное, что он мог быть тем, кто в свое время мне поджопники отвешивал в педагогических целях. Это ведь были удары не только по моему мягкому месту, но и по репутации. Если это так и он меня узнает – все, пиши пропало.
Хотя один козырь у меня в рукаве имеется, и если будет надо, то я его в ход пущу. Местный шаман к моей скромной персоне хорошо относится, а он тут в большом авторитете. Да и не только тут, для этого достаточно вспомнить его наколки.
– Слышь, мелкий, – окликнул я умника, который семенил слева от меня, – а шаман ваш… Как его… Хрытт. Так вот, он в городе?
– Твоя знай великого Хрытта? – Выпучил глаза дуэгареныш. – Сама Хрытт?
– А то. – Я ловко сплюнул сквозь зубы. – Одну пайку с ним делили, одним бушлатом накрывались, когда волки легавые нас за родимое «отрицалово» в ШИЗО прессовали. Мы, старые каторжане, все друг друга знаем. Так чего, он тут?
– Нета. – Во взгляде доходяги добавилось уважения, он даже подошел ко мне поближе. – Его ушла с великая вождь, и Гффарт, его первая ученик, тоже. Его Ррашт за себя оставила и ушла.
Ррашт. Это не тот ли ученик шамана, что меня тогда короткими тоннелями вывел к городу Тигенлуку? Хороший город, между прочим, жалко, что мне тогда не довелось по нему хоть немного побродить. Но на хвосте висела погоня, потому пришлось спешно уносить оттуда ноги. Если тот, то хорошо, он должен меня помнить.
К слову, если он знал этот путь, то, может, и другие ему ведомы? Те, что ведут в Серые Пустоши?
Хотя нет, он сам, без команды учителя или того, кому в данный момент принадлежит высшая власть, делать ничего не станет. А жаль. Это упростило бы жизнь.
Тем временем мы приблизились к хорошо уже знакомому мне городу, если, конечно, это место, более похожее то ли на становище кочевников, то ли на огромный цыганский табор, можно назвать данным словом.
Заметив нас, идущих в окружении подбоченившихся юнцов, десяток дуэгарок, о чем-то громко спорящих у открытых настежь и перекошенных ворот, которые, похоже, никогда и не закрывались, оживился и начал гомонить еще сильнее. На их возгласы подтянулось еще некоторое количество народа, среди которого я так и не заметил ни одной особи мужского пола из числа тех, кто готов выйти на поле боя. Женщины, дети, несколько стариков – и только.
Гвалт поднялся невозможный, эта орава тыкала в нашу сторону пальцами и о чем-то горячо спорила. Насколько я понял, темой разбирательства была гипотетическая дележка наших тел по справедливости, в смысле кто из них что на стол нынче ставить станет.
Кончилось все тем, что одна особо