Виктор Мануйлов

Возвращение


Скачать книгу

горю, ни во что не вмешивались, все мерзости принимали как должное.

      Каждый за себя, один бог за всех… Разве это правильно? Разве это по-человечески? Да и какое до них дело богу? И есть ли он на самом деле? Раньше не было, а теперь, говорят, появился вновь. Теща, например, вдруг стала верующей. Ходит в церковь, приносит домой то святую воду, которую если пить, то избавишься от всех хворостей, то свечки какие-то особые, то бумажки с заговорами от всех бед и напастей, на даче, в столовой, повесила икону. Правда, крестится редко, да и тесть на нее ворчит, не веря ни в водичку, ни в свечки, ни в поминальные и заздравные записочки.

      – Деньги зря переводишь, – ворчит он, но всякий раз все реже и тише, видя, как жена с каждым разом все упрямее поджимает губы.

      Прохор переступил порог своей квартиры и сразу же наткнулся на испуганный взгляд Дарьи.

      – Что случилось? – прошептала она, прижимая руки ко рту, удерживая крик.

      – Ничего, – ответил он тоже шепотом.

      – Как же ничего! – вскрикнула Дарья, всплеснув руками. – Ты посмотри на себя в зеркало! Тебя били?

      – Не кричи: дети услышат, – постарался успокоить ее Прохор, а сам вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется.

      – Детей нет дома: они в школе. Так что же все-таки случилось?

      – Мне бы умыться, – давился он словами, не отвечая на Дарьины вопросы, лишь теперь осознав в полной мере, что с ним произошло. И не только с ним, но и с Дарьей, и с детьми.

      Жена помогла ему раздеться, приготовила ванну, заварила какой-то травы, и хлопотала над ним, как над ребенком, обмывая его тело, покрытое синяками и ссадинами. Она обтерла его махровым полотенцем и принялась смазывать ссадины йодом, а синяки какой-то заграничной мазью.

      – Я их еще встречу, – грозился Прохор, хотя вряд ли узнал бы кого-нибудь из своих обидчиков. – Я им покажу, где раки зимуют. Они у меня попомнят…

      – И не думай, горе ты мое луковое, – ворковала Дарья, точно рада была возможности поухаживать за своим мужем, вдруг ставшим таким беспомощным. – Одного ты, может, и поколотишь, а потом они тебя так разделают, что я и-и… и не знаю, что с тобой будет. Они ж все боксеры да каратисты, а ты в жизни своей ни в какие секции не ходил. Где уж тебе, горе ты мое. А еще, не дай бог, за нас примутся, за детей… Что тогда? По телеку вон каждый день показывают…

      – Что ж, по-твоему, простить? – перебил жену Прохор.

      – Не простить, а плюнуть. Ты нам живой и здоровый нужен.

      – А такой вот, значит, не нужен? – обиделся он.

      – Ну что ты такое говоришь? – возмущалась Дарья. – Сам – то ты себе такой нужен? А калекой ты себе нужен? Они же звери! В них ничего людского не осталось! Их, может, убивать надо. Но не тебе же. Ты, вспомни, даже курицы зарезать не смог – к соседу пришлось идти…

      – Значит, тебе я уже не нужен? – упрямо гнул свое Прохор, задыхаясь от обиды.

      – Да что ты заладил одно и то же? – всплескивала руками Дарья. – Да ты мне даже без ног, не дай бог случись