лишь летала,
Выискивая Бога
В бескрайних закоулках
Далеких снов забытых,
В которых эхом гулким
И строчками петита
Отчетливо виднелась,
Абсурдностью играя,
Восхваленная смелость
Посланницею Рая.
И вновь вопрос неясен,
К чему стремлюсь сильнее:
К тому, в чем миг опасен,
Или чего имею,
Или всего поболе,
Как жадная гиена,
К чужой и глупой воле
Прикованная пленом
Насмешек и упреков,
Но благ необходимых,
С забвеньями пороков
Срастаясь воедино.
Но что-то не вставляет,
Уж лучше отказаться
От сил, что, окрыляя,
Умеют оказаться
Такими, что, даваясь,
Совсем и не спасают.
Пусть кровью обливаюсь,
Но хитрая лиса я,
И всем легко прощаю,
И будто бы забуду,
Но путь не прекращаю
И мстить попозже буду,
И все вокруг фильтрую
Зеленых глаз огнями
И, сладости даруя,
Напьюсь чужими днями
И искоркою света.
Воскинув руки к небу,
Даю опять обеты,
Прошу торжеств и хлеба,
Прошу добро Господне
Вернуть земле грешивших,
Сбежавших с преисподней,
И заново оживших.
И просьбу мою ветры
Проносят над лесами.
И гром на километры —
Мол, разбирайтесь сами!
И я, уж не ликуя,
Пойду бродить по кругу.
Стать смелой не рискуя,
Не выбраться из плуга.
Ловлю и дальше хвостик,
Гоняясь за удачей,
Не собирая кости,
Не забирая сдачи.
И все живя, страдая,
Гнетут сомненья эти.
Как сложно порой выбрать:
Порок иль добродетель?
Последний крик души
Глупо и тихо.
Дышать устала.
Страшно и мало,
Все потеряла.
Обидно до боли
И больно до воя,
Вся кончилась! Воля,
Я снова с собою.
Очень обидно
Быть одинокой,
Ведь я понимала,
Что мир жестокий!
Ведь я потеряла
Огонь надежды!
И мир я люблю,
Но не так, как прежде.
И солнце в глаза мне
С упреком светит,
Но вечером солнце
И не заметит,
Как тихо умру,
С тишиной общаясь.
Она только знает,
Как долго маюсь.
Она мне не скажет,
Что делать дальше,
И в ней растворюсь,
Захлебнувшись в фальши.
И солнце проснется
Еще живее,
Его я прощу, —
Это я умею!
И мир оживет,
А меня не будет,
И глупую жизнь мою
Он забудет!
И будет тепло,
Хорошо на свете,
Земле лишь достанутся
Строчки эти…
Папе
Кто