крутизны «заводились».
– Чуваки, слушай сюда, – продолжил низкорослый, – надо уважать всех покойных. А не только своих. Мы сейчас выпьем с вами за Ивана Дмитриевича Шанталло, который все тут разруливал… Короче, был здесь бароном, а потом уж, – цыган глянул на фотоснимок на кресте и криво усмехнулся, – за вашего салагу.
И тут низкорослый цыган с темным, словно чумазым лицом, захрипел – железная рука майора Лаврова вцепилась ему прямо в горло.
– Запомни, ты, клоун, тут чуваков для тебя нет, и нехорошо называть боевого десантника салагой.
Батяня резко развернул недоростка, нагнул и дал мощный пинок под зад. Цыган отлетел на три метра и зарылся лицом в землю. Зеленые полосы от молодой травы пошли по лацканам его блестящего бежевого пиджака.
Двое других цыган тут же выхватили из кожаных чехлов, что висели у них на ремнях, ножи, блеснули лезвия.
– Вот это вы зря, вот это вы погорячились, – проговорил Василий и одним ударом ноги выбил нож у стоявшего к нему ближе всех чубатого цыгана, сделал резкий выпад вперед и быстрым ударом в солнечное сплетение сбил тому дыхание.
Второго – долговязого – взял на себя Батяня. Когда тот замахнулся, Лавров быстро поднырнул под его руку и резко вывернул ее. Цыган громко закричал, разжал пальцы с золотыми печатками – нож выпал и воткнулся прямо в грунт. Батяня ловко подбил цыгану колени, заставив того рухнуть на землю…
С криками и воплями на десантников бросились еще шестеро самых крепких цыган из тех, что приехали на кладбище.
– Спина к спине! – крикнул Батяня и тут же его могучий кулак встретил челюсть первого, самого смелого из нападавших. Громадный мужик, бежавший следом в прыжке, ножницами попытался достать Василия, но десантник успел быстро среагировать и отпрянул, а затем догнал того ребром ладони по шее сзади.
Десантники ловко уклонялись от ударов нападающих и тут же сами «заряжали» встречные – то двоечку, то троечку. На светлые костюмы цыган брызнула кровь, что сочилась из рассеченных губ, скул, бровей «детей дорог». Но настырные «ромэлы» не отступали, плотным кольцом они окружили десантников и уже не нападали, а просто стояли, сжав кулаки, переводя дух, ожидая команды, чтобы одновременно ринуться на Батяню и Василия.
Седой цыган, тот самый Афанасий Иванович, который наблюдал за дракой со стороны, выкрикнул несколько отрывистых слов. Однако цыгане не стали нападать. А только, тяжело дыша, еще плотнее стали плечом к плечу.
Затем Афанасий Иванович достал из нагрудного кармана пиджака мобильник и кому-то позвонил.
– Не к добру это, – сказал Василий.
– Они хотят нас попридержать, – догадался Батяня, – быстро! Уходим!
Ударами ног десантники пробили брешь в кольце цыган и, стараясь не подставлять им спины, полубоком, попятились к кладбищенскому забору, туда, где оставили свой автомобиль.
– Вася, пошел! Заводи, подберешь меня! – крикнул Батяня.
Василий лихо перемахнул через забор, а Батяня, чтобы подоспевший было низкорослый цыган не схватил за