раньше карали за измену Родине, а теперь – за то, что не ценили дружбу.
Надо признать, весьма полезный, познавательный получился разговор. Однако если тесть решил, что смог переубедить, он явно ошибался. Единственная мысль, которая вертелась теперь в мозгу Федюкина – никак нельзя все гарантии класть в один мешок. Да, кровь из носа, надо подружиться с этим Барчуком. Эх, хорошо бы развернуться так, как он! А для больших дел тесть, увы, в дружбаны не годится – и староват, да и масштаб не тот. Кто знает, что может с ним случиться, человек-то пожилой…
Знал бы Федюкин, какие унижения пришлось Барчуку перенести в начале его долгого пути к успеху, не один бы раз призадумался. Одно дело протирать штаны на лекциях в торговом институте, и совсем другое – грызть, что называется, гранит науки, насилуя мозги, что-то там изобретать, делать головоломные расчёты, а в результате через десять лет напряжённого труда получить всего лишь должность замдиректора академического института. О зарплате тут смешно даже рассуждать, поскольку все знают, где была в начале 90-х прежняя советская наука. Впрочем, не намного лучше обстоит дело и сейчас.
Как только появились первые торгово-закупочные кооперативы, Барчук засуетился – планов было громадьё! Уговорил директора, и тот, скорчив для порядка недовольную рожу, согласился. В итоге на территории института возникло несколько фирмочек, нацеленных на внедрение результатов научных разработок. Но как всегда бывает, благие мысли привели вовсе не к тому, что намечалось изначально. По сути, вся деятельность Барчука и его команды свелась к перепродаже компьютеров – в те годы это был самый ходовой товар. Дело процветало, но вот однажды директор вызвал его на ковёр:
– Жора, мы с тобой не раз об этом говорили, однако толку никакого нет.
– Да в чём же дело? Что случилось, Морис Иваныч? – на лице Барчука обозначилось нечто похожее на улыбку невинного младенца.
– Где внедрение наших разработок? Где обещанное процветание? – требовал директор.
Барчук не сразу нашёлся, что ответить. Вынь ему да положь! А откуда взять?
– Морис Иваныч, я ничего такого вроде бы не обещал. По крайней мере, в ближайшей перспективе. Дело это непростое, требуется время, чтобы встать на ноги, а вот уже тогда…
– Ты мне мозги не пудри! Вы на компьютерах уже прилично зарабатываете. А институту – шиш?
– Так ведь должен быть у моих ребят какой-то интерес, как же иначе? Думаете, они в восторге от того, что приходится стоять у прилавка вместо того, чтобы двигать вперёд российскую науку?
Однако Морис Иванович настаивал на своём:
– Их главный интерес должен быть в том, чтобы поддержать в лихую годину родной свой институт, а вместе с ним и ту самую науку.
Барчук снова задумался. Директор, конечно, в чём-то прав, но правда такова, что при желании её всегда можно повернуть так, как это выгодно. Вот и теперь пришлось умерить пыл несговорчивого старика:
– По правде говоря, Морис Иваныч, я не уверен, что ваша наука кому-нибудь ещё нужна. В рот её не засунешь,