растерянно пробормотала я.
– Нюра обожает свою семью, – сказала Катя, – и нам надо показать ей, как мы ценим ее заботу, прислушиваемся к ее словам. Понимаешь, дорогая? Мы же ближайшие родственники. Мы – как пальцы на одной руке. Возьми, например, мизинец. Вроде он маленький, ненужный, казалось бы, но без него неудобно. Зачем людям семья? Чтобы человек не ощущал одиночества, знал, он член коллектива, где его любят, всегда поймут, поддержат. И, между прочим, оградят от совершения глупостей, опрометчивых поступков. Ты еще так молода, и Нюрочка волнуется, вдруг ты сведешь знакомство с дурными людьми. В фэшн-бизнесе не очень здоровая обстановка. Сделай одолжение, стань немного откровеннее, это успокоит Нюру. Да и нас с Леней тоже. И ты потом будешь нам благодарна.
Екатерина обняла меня за плечи и притянула к себе.
– Солнышко, я поделюсь с тобой одной своей тайной. Моя рано ушедшая из жизни мама придерживалась тех же семейных принципов, что и Нюрочка. У нас дома существовала традиция – за ужином мы рассказывали друг другу все новости, хорошие и плохие. Никто никого не ругал, мы просто совместно обсуждали положение дел. В шестнадцать лет я без памяти влюбилась в главного хулигана школы. У нас с этим мальчиком из неблагополучной семьи мог получиться роман. Парень был старше меня и, думаю, уже имел опыт интимного общения с девушками, а я по сравнению с ним была совершенная незабудка, наивная дурочка. Представляешь мою радость, когда тот, по кому сохли все девочки, пригласил меня на свидание? Я просто потеряла голову! И была уже готова ехать на дачу к его приятелям, куда он меня настойчиво зазывал. Но вдруг представила, что мне придется рассказать родителям о своем приключении, и отказалась от приглашения. Сейчас понимаю, от какой беды я спаслась. А если б у нас не было традиции общения? Меня могли изнасиловать, убить…
Я молча слушала. Должна сказать, что терпеть не могу, когда меня обнимают посторонние люди, но освободиться от нежных, но крепких рук Кати показалось мне неприличным, поэтому я стояла смирно. Катерина поцеловала меня в висок и спросила:
– Ну, как? Договорились?
– Хорошо, – пробормотала я, – постараюсь.
И некоторое время я честно пыталась жить по Нюрочкиным правилам. Мне даже удавалось уходить на работу, оставив незаправленной постель. Но потом стало невмоготу. Хорошо, когда тебя любят, однако забота не должна душить человека, забивать ему нос, рот и глаза. Одна радость – меня часто отправляют в командировки. Нью-Йорк, Лондон, Париж, Милан – иногда я по два месяца не показываюсь в Москве. Однако стоило мне вернуться и переступить порог дома Барашковых, как у меня возникало ощущение, будто я муха, попавшая под дождь из варенья или под град из пряников. Я в мельчайших подробностях рассказывала Нюрочке и остальным о том, как прошла поездка. А члены семьи начинали охать, ахать, задавать бесконечные вопросы, на которые приходилось подробно отвечать. Хуже всего было то, что мне никак не удавалось найти для себя квартиру. Поиск жилья совсем непростое дело, а времени у меня мало. Ходить по домам с риелтором я могу, лишь когда нахожусь