крохотную проходную комнату в коммуналке – ту самую, где родился я. Чтобы содержать семью, папа завербовался дальнобойщиком на Север. Магадан, Колыма, Дикси… Там ему попадались беглые уголовники. Ездил по этим жутким «трассам» – по совершеннейшему бездорожью, по замерзшим рекам – с оружием.
Заработал денег, вернулся, купил старую «эмку» – кабриолет. Наша комната была завалена запчастями. Папа бесконечно эту «эмку» разбирал, чинил. На ней мы торжественно выезжали на пляж или ехали к дедушке в деревню. И это было невиданное путешествие.
Дальше папа много лет работал шофером. Он водил огромные грузовики, полные рыбы. Какое-то время возил на легковушке директора Одесской швейной фабрики. А выйдя на пенсию, неожиданно снова занялся машинами. Но другими – электронно-вычислительным, стал наладчиком ЭВМ – без образования, без каких-то специальных знаний. Невероятно разбирался в технике.
Когда я был ребенком, для меня самым потрясающим зрелищем – гораздо более увлекательным, чем театр или кино – были мотогонки по вертикальной стене на Привозе. Три мотоциклиста выходили на маленькую арену, заводили свои мотоциклы и начинали кружить, все больше и больше разгоняясь, с бешеным ревом летели по стене, приводя меня и всех остальных зрителей в безумный восторг. На афише значилось: братья Косые. Помню даже их имена: Рудольф, Арнольд и Михаил. Я экономил деньги – откладывал на билет. Дома все время о них взахлеб рассказывал. Выслушав очередной мой восторженный монолог, папа сказал: «Ладно, зайдем к ним». Мы пришли «за кулисы» – это был грязный крошечный вагончик. Потом Рудольф Косой отвел нас в павильон. Папа сел на мотоцикл и сделал несколько кругов по той самой вертикальной стене! И вот тогда я окончательно понял, что круче моего папы нет никого.
Когда театр впервые собрался на гастроли в Германию – было это лет 15 назад, папа попросил: «Найди мою подпись на Рейхстаге». Я несколько раз обошел Рейхстаг, но ничего не нашел. Спустя еще несколько лет, когда папы уже не стало, мы с сестрой вновь оказались в Берлине. И познакомились с директором института, изучающего «русские граффити» – так немцы называют автографы советских солдат. Ей я рассказал о своем отце. Нас завели внутрь – в помещение, где заседает Бундестаг. Оказалось, что внутренние стены также заполнены надписями. И вот там мы увидели подпись папы. Но папа об этом уже не узнал.
Чем дольше живу без папы, тем чаще он мне снится. Советует, как водить машину, как куда-то лучше добраться, как что-то правильно отремонтировать, словом – какие-то совершенно мужские дела.
Когда Анатолий Борисович Чубайс придумал эти поездки по бездорожью, решающим для меня стало то, что они связаны с мотоциклами, квадроциклами, гидроциклами – с транспортом. Папа был бы счастлив. Есть, правда, принципиальная разница между нашими экстремальными путешествиями, которые тщательно подготовлены, снабжены всеми видами страховки – от механиков и врача, до вертолетов, готовых в момент прийти на помощь в экстренной