фрагменты отражений в блестящих поверхностях. Но он чувствовал, что всё именно так. Что парень – такой же, как он. Это было важным моментом. Кажется, это следовало назвать «этнической принадлежностью». Первый не был до конца уверен в значении этих слов, но они составляли часть анализа сложившейся картины. Относились к догадкам о том, где они с Ханни оказались. Хотя всё равно вариантов могло быть бессчётное множество. Первый знал географию мира только в очень абстрактных понятиях.
Они с Ханни, как это ни странно, поначалу прямо-таки не решались подсесть к новичку. Оглядывались на «боевого официанта», а тот едва заметно качал головой. Посещения парнем столовой тоже были хаотичными, как и встречи Первого с Ханни. Иногда Первый завтракал один, иногда обедал с Ханни, иногда ужинал в молчаливом соседстве незнакомца.
Затем появилось ещё двое гостей. Вернее, это были не гости, а гостьи. Их появление вызвало крайнее любопытство у Первого и, кажется, удивление Ханни. И даже небольшой интерес у угрюмого новичка. Первый прямо-таки впервые в жизни (во всяком случае, в осознанной) увидел настолько отличавшихся от него людей. Дело в том, что это были две азиатки.
Одна из них – взрослая. Даже, может, пожилая. Маленькая сухонькая женщина с кожей цвета разбавленного йода, прорезанной мелкими морщинками. Треугольное лицо, тонкие суровые губы, небольшой и какой-то уж очень необычный нос, сильно вдавленный на переносице и загнутый на конце книзу. Непонятного оттенка волосы коротко острижены. И у этой незнакомки, как у Ханни, была некая черта, проявлявшаяся в каждом движении. Что-то вроде натянутой жилки где-то глубоко внутри. Женщина сидела очень прямо, движения её были скупыми и точными. Первый даже поначалу решил, что это и есть то самое, что зовут «военной выправкой».
Бросив взгляд на взрослую женщину, Ханни шепнула: «Казашка. Или, может, узбечка». А вот с национальной принадлежностью второй женщины было ещё любопытнее. К тому же, на самом деле это была совсем молодая девушка. Высокая, стройная, со светлой кожей и очень изящной фигой, хоть какой-то слишком уж «длинной», говоря не конкретно о росте, а об узких хрупких костях и, пожалуй, слегка низковатой посадке аккуратного таза.
Девушка отличалась от женщины, сидевшей напротив неё, боком к столику Ханни и Первого. И в то же время у них были общие восточные черты. Эта парочка появлялась в столовой всегда вместе и держалась чуть поодаль. Чувствовалось некая близость между ними, забота со стороны старшей по отношению к младшей и почтение со стороны юной. Первый даже грешным делом подумал, уж не мать ли это и дочь.
Только кожа девушки была не тёмной, а наоборот очень белой. Лицо – вовсе не маленькое, а довольно широкое, хоть и приятно овальное. По бокам его закрывали пряди длинных прямых волос, опускавшихся ниже плеч. Волосы были тёмные, блестящие, но не чёрные. Скорее, густо-русые, и вот удивительно, хранили на себе следы краски. Либо уже отросли, либо сразу были выкрашены градиентом: на концах – в ярко-медный цвет. Нос у девушки