труду, а не капиталу!» – гласил лозунг Соцпартии. Тогда как Жданок, будучи одним из создателей Латвийского комитета по правам человека, имела перед собой своеобразную выборку русских и прочих нелатышей, ущемленных в правах. Знакомство с тысячами подобных жизненных историй впоследствии поможет – из преподавателя математики ЛГУ вышел весьма эффективный политик-популист. Рубиксу же часто недоставало чуйки, чтобы оценить народонастроение. Возьмем пару примеров.
1986–1988. Тема рижского метро. В доселе относительно благополучной ЛатССР начинает не хватать элементарных товаров; в Риге вводят талоны, а председатель горисполкома, столичный градоначальник, разбивается о подземку. Ну никак мы не проживем без метро! Злые языки говорили, что, мол, «Гертруду» (Героя Соцтруда) Рубикс получить хочет. Думаю, нет. Могу предположить, что у рано осиротевшего сына деревенского батрака из латышской глубинки присутствовало подсознательное восхищение перед Московским метрополитеном имени В.И. Ленина.
Его вообще прикалывали большие инфраструктурные проекты. Как-то Петрович не без трепета показывал мне уникальный артефакт: бордовый альбом с выполненными на фотобумаге эскизами Северного моста в устье Даугавы. Он планировался подъемный – чтобы корабли проходить могли. Прошло уже, почитай, 40 лет, а проблема транспортного кольца вокруг столицы Латвии на том же месте, и чешут репу городские мужи: мост или туннель? Вдоль или поперек? А и хрен с ним, лучше проведем трамвай к офисным высоткам, где практически никто не живет, зато львиную долю на прожект дает Евросоюз.
Но тогда, в 88-м, прогрессивное начинание по выстраиванию подземных дворцов политическая логика просила притормозить. Рубикс же вошел в клинч и не стал уступать. В итоге из протестных акций латышской общественности «Metro – Nē!» выросло движение против Компартии и Союза.
1990–1991. Союз распадается. Рубикс – член Политбюро ЦК КПСС (Горбачев тогда ввел в ареопаг всех республиканских 1-х секретарей!), стоит во главе охранителей. Но он, опять же, не осознает, что Михаил Сергеевич, которому служил верой и правдой, его вскоре сольет. А если бы Рубикс работал с национал-коммунистической позиции, не складывая все яйца в одну корзину? Как лукавый латгалец Анатолий Валерьянович Горбунов, второй секретарь по идеологии, ставший председателем Верховного Совета, фактически – главой государства в судьбоносные 1990–1993 годы.
Точка бифуркации в судьбе Рубикса – это арест, заключение и суд. Его безупречное поведение – несомненно. Но было ли это единственной моделью поведения? Ведь вместо сидения в провинциальном остроге он мог бы возглавить коммунистов всего бывшего СССР из Москвы. И возможности ухода были. Рассказывал мне один из его направленцев того времени Геннадий Павлюченков: въезжает-де в пандус еще не полностью оцепленного ЦК КПЛ крытый грузовик, Рубикс в него – и на военно-морскую базу, а потом на кораблике в Кронштадт. Вариант с вертолетом тоже существовал. ОМОН, рубиксовская гвардия 1990–1991 годов, еще был в Риге и мог обеспечить периметр.
Однако Рубикс – человек гордыни.