здесь я ничем вам помочь не могу. Я всего лишь следователь, а несовершеннолетними занимается отдел по работе с молодежью. Попробуйте обратиться туда. Вам там наверняка скажут, куда определили мальчика.
– Ладно, спасибо за информацию, – Жорик встал. – Где находится отдел?
– На первом этаже в пятнадцатом кабинете. – Когда Привольнов выходил от Викулова, тот сказал: – А с вашим сыном я беседовал как со свидетелем. Хороший парнишка.
Жорик кивнул и закрыл за собой дверь.
В пятнадцатом кабинете мордатый дядька в форме майора с деланым вниманием выслушал Привольнова и отфутболил его к участковому инспектору. Порядком измотанный дорогой и скитаниями, Жорик потащился назад к дому, где жила Наташа.
После расспросов и поисков вышел к многоэтажке, на торце которой располагалось отделение милиции. Поднялся по ступенькам крыльца и вошел в дверь. Отделение располагалось в обычной двухкомнатной квартире, с обшарпанными стенами, с сильно вытертыми многочисленными посетителями полами. Участковый оказался на месте. К нему в кабинет Привольнов и вошел.
Худощавый капитан, примерно одних лет с Жориком, стоял вполоборота к окну и поливал кактусы из пластиковой бутылки. На широченном подоконнике кактусов разместилась целая коллекция. Видать, хороший мужик участковый, раз растения любит. Жорик кашлянул. Мужчина обернулся, и Привольнов смог как следует рассмотреть его. У капитана было курносое невыразительное лицо с расплывчатыми чертами и большим губастым ртом. К узкому лбу, свидетельствовавшему отнюдь не о выдающихся умственных способностях капитана, прилипла влажная от пота челка с отпечатавшимся на ней ободком от фуражки. Капитан, по-видимому, не отличался чистоплотностью. Волосы у него были жирными, кое-где на кителе с засаленным воротником перхоть.
– Ко мне? – поинтересовался милиционер, будто кроме него в комнате был еще кто-то. – Проходи, садись, я сейчас. – Капитан вылил остатки воды из бутылки в цветочный горшок, поставил бутылку на подоконник, затем подошел к столу и уселся в кресло. – Ну, рассказывай, с чем пожаловал.
Фамильярность блюстителя порядка могла покоробить кого угодно, но только не Жорика. Он на своем веку повидал много хамов, в том числе и на более высоких, чем участковый инспектор, чиновничьих должностях.
– Я Привольнов Георгий Петрович, – Жорик поклонился, насколько это было возможно проделать в сидячем положении. – Муж Натальи Дмитриевны Привольновой. Приехал за сыном.
В бледно-голубых глазах капитана промелькнула растерянность. Однако он быстро справился с собой и с фальшивым радушием воскликнул:
– А, Жора! Ну, хорошо, что приехал, молодец! Давай знакомиться, я участковый Григорий Кременчук. Можешь меня Гришей звать, – и капитан протянул через стол влажную то ли от пота, то ли оттого, что возился с водой, поливая цветы, руку.
«Хорошо, что не Гришкой, Гриней или Гришаней», – подумал с неприязнью Привольнов, пожимая капитану руку. Участковый вызывал у него антипатию.
– Рад познакомиться, – приятно улыбнулся он. – Где