по его поведению, пес этот не злой, просто косточки ему после сна размять надо. И хвостом собака махала дружелюбно, будто радуясь мне.
Дверь открылась, и на крыльцо вышла благообразная старушка в белом платочке. Теплый солнечный день на улице, а на ней платье шерстяное. Возраст у женщины такой, когда кровь плохо греет, а старым костям тепло нужно. Это все понятно, но платье на ней не деревенское. Не новое уже, но недешевое. Возможно, с дочкиного плеча. Калоши на ногах, но не те, что продаются в сельпо. Под туфли калоши эти сделаны, даже шнуровка на них обозначена… В общем, стильная старушка. Она смотрела на меня настороженно, но с наползающей на губы добродушной улыбкой. Не видит она во мне опасного человека, не кажусь я ей подозрительным. Даже при том, что шишка на скуле раздулась, синевой налилась.
– Здравствуйте! – Я широко улыбнулся, приветствуя старушку.
Хотелось произвести благоприятное на нее впечатление, поэтому в сияние улыбки я вложил душу. Это нетрудно, если есть опыт. Четыре года в государственном сыске, еще три – в частном. До уровня Шерлока Холмса, может, я и не дорос, но на недостаток профессионализма не жалуюсь. И большинство клиентов тоже. Не скажу, что большинство это подавляющее, но тем не менее…
– Мне бы с Настей поговорить. Я так понимаю, вы ее мама?
– Да, я ее мама. Варвара Степановна меня зовут, – тонким звонким голоском сказала женщина.
Она открыла калитку, протянула мне руку, взяла под локоток и увлекла за собой во двор.
– А собака? – спохватился я.
– Не бойся, Игорь, она не кусается.
Игорь?! Старушка назвала меня Игорем. Значит, она приняла меня за кого-то другого. Я не заметил, чтобы она подслеповато щурилась – видимо, со зрением у нее все в порядке. Если так, то этого Игоря она и в глаза никогда не видела. Но знает о его существовании.
– Да я не боюсь.
Пес ткнулся носом в мою ногу, затем поднял голову, с особой собачьей теплотой глядя на меня. Чувствует, что хозяйка приняла меня за своего, и сам проникся ко мне. Не бойся, говорил его взгляд, я не укушу и на ногу не помочусь, не оставлю на джинсах мокрую метку.
Женщина провела меня в дом, посадила за круглый стол в светлой горнице, сама заняла место напротив, подложив под подбородок сцепленные в замок ладони. Добродушно смотрит, с теплой улыбкой и горячей надеждой.
– Насти-то пока нет. Но вот-вот будет, – с характерным для этих краев нажимом на «о» сказала она. – Ой, я сейчас чай поставлю!
Варвара Степановна поднялась со стула легко, как сорванная ветром пушинка. Я осмотрелся. Буфет старинный в горнице, трельяж из семидесятых годов, на древнем комоде стоит современный телевизор – небольшой, но плазменный. На окнах чистые занавески с вышитым узором, на трюмо и буфете салфетки из той же серии. Образа в «красном» углу, фотографии на стенах. Немолодой мужчина в солдатской пилотке и с буденновскими усами под крупным широким носом, рядом красивая девушка в платке с ясными, как у Варвары Степановны, глазами. Рядом фотография