атака на напарников, а потом все шестеро резко попробовали на прочность мою оборону.
Мать!.. Под дых легло жестоко. Воздух и силы вылетели одновременно, я завис, пытаясь ухватить хоть глоток воздуха. Наверное, рухнул бы на пол, но подхватила сильная рука Кемаля. Двое связали боем командира, остальные немедленно атаковали отбивающегося одной правой здоровяка. Сейчас свалят. Из-за меня.
Досада и спортивная злость внезапно открыли резервуар скрытой энергии. Синхронным ударом двух рук отбиваю мешки, довернувшись, прикрываю напарника от третьего тычка. Странное дело – движения противников словно немного замедлились. Что-то мне это напомнило…
– Вперед!
Моя хриплая команда возобновила продвижение. Больше так поймать не смогли. Но когда добрались до угла, я в него и свалился, сипя, как дырявые кузнечные мехи.
Кровь лупит в виски, сил нет вообще. Сил, как у пустого мешка. Главное – не отрубиться.
Осторожно поддерживая, сильные руки поднимают, усаживают у стенки поудобнее. Ахмет и Кемаль. Инструктор насквозь мокрым полотенцем протирает лицо, у одного из помощников замечаю в руках аптечку. Только этого еще не хватало!
Отстраняю заботливые руки, пытаюсь откашляться пересохшим горлом. Немедленно появляется открытая пластиковая литровка с водой. Отлично!
Два солидных глотка вливают новые силы. Она еще и с глюкозой. Ты смотри, не знал, что и у нас такие делают.
– Парни, завязывайте, все нормально. Сил не рассчитал немного. Староват я уже для всего этого.
– Не ты один.
Здоровяк тоже устало приваливается к стене, блаженно вытягивает ноги. По лицу стекают крупные капли пота. Протягиваю емкость. Благодарно кивнув, он щедро отпивает, оставив тем не менее ровно треть. Бутылка переходит к Ахмету. Командир старательно держит марку, но видно, что и он вымотан изрядно.
Сердце успокаивается, дыхание понемногу налаживается. А что это я, кстати, развалился? Хватит умирающего изображать. Придерживаясь за стенку (не без этого, к сожалению), встаю. Поднимается и Кемаль. Одобрительно кивнув, командир обращается к инструктору:
– Давай, Михалыч, колись – как мы прошли?
– Пристойно.
– Ой ли? Жалеешь, наверное, стариков, не хочешь авторитеты ронять перед молодежью.
Рукопашник усмехается:
– Таких волков – и жалеть? Сказал: «Пристойно», значит, так оно и есть. А кое-кто (испытывающий взгляд в мою сторону) меня еще и удивил.
Поднимаю руку:
– Товарищ инструктор, в чем была моя ошибка?
– Не было никаких ошибок, товарищ обучаемый. Вам реакции не хватило. И возраст сказался.
– То есть поймали на домашнюю заготовку?
– Попытались.
Оглянувшись на внимательно слушающих помощников:
– Белый, во сколько раз товарищ подполковник ускорился?
Худощавый жилистый хлопец со светлыми волосами четко ответил:
– Раза в два, не меньше.
Помявшись:
– Алексей Михайлович, я бил четко, без послаблений. Не мог он дышать.
–