о выдохнул. Лена оказалась не против, старая ведьма! Значит, там, внутри, в городе из плоти мёртвой колдуньи, неустанно следящей за своим последним великим творением, для молодого мастера имелось жильё. Хорошо бы не подвал. Пусть маленькая, но уютная комната с балконом или с видом на Запретные Воды… Ладно, не всё сразу. Со временем надо будет поколдовать в этом направлении. Ключник оставил Вокзал за спиной, шагнул внутрь, и ворота, не нуждающиеся в охране, захлопнулись.
Вряд ли кому-то ещё сегодня удастся провернуть подобный фокус. Торговый люд пользовался Зрячей Дверью, расположенной ближе к пристани. Там их видел Глаз Государя, можно было с порога уплатить пошлины, передать сообщение, оставить товар под присмотром. Родичей ленаигелские встречали у ворот, заботливо удерживая двери, чтоб те не поддали по копчику. Мастеровые прикладывали к стене, серой и шершавой, как кость, свои цеховые перстни. У Штиллера тоже был такой. Собственно, так ему и стоило поступить: приложить и войти. Но нельзя же было не испытать судьбу! Постучи, рассказывали люди, и ведьма слегка пробудится от своего смертного сна, и примет решение: позволить пришельцу распоряжаться частью её плоти или отказать.
Чем же ему, новоиспечённому ключнику, удалось заинтересовать Лену Игел? Хорошо, если его не приняли за кого-нибудь другого…
Гость с нервно подёргивающимся ртом, предполагая у себя на лице доброжелательную улыбку, крепко сжал сумку с бесценными инструментами. Он пересёк пустующую в тот день базарную площадь, зашагал вверх по улице, названия которой не запомнил, на ходу превращаясь в жителя столицы. Куда идти прежде всего? На легендарную Треугольную Площадь с дворцами и особняками Островитян? Над косыми, похожими на сцепленные пальцы, крышами их было видно издалека в мягком закатном сиянии. Чудеса древности больше не напоминали пряничные домики: они подавляли, наводили на мысли об окаменевших чудовищах. Хотелось приблизиться к тёмным гигантам медленно, благоговейно, рассмотреть внимательно и представить себе, как эти шедевры зародились и росли. В Подмостье, весёлый квартал над водой, стоило сходить, когда в карманах вновь заведётся плотва: путешествие совершенно истощило запасы наличности, оставалось немного на ужин и сон. «Именно о них стоит позаботиться», – ненавидя сам себя за унылую практичность, решил ключник.
И немедленно оказался в трактире «Слепая рыба». Если не обманывали бродяги в Приводье и в Сухоземе, это местечко само по себе заслуживало статуса столичной достопримечательности. Тут назначали неформальные встречи мастера всевозможных гильдий – как признанных, так и незаконных. Еду подавали недорогую, вкусную и разнообразную. Порой даже редкие дары Вод. Владели таверной Ларс и его невидимая спутница Ребекка. Рассказывали: только засидишься в «Рыбе» – и туда заглянет вор, разоривший вашу фамильную сокровищницу, или незнакомка, навещающая во сне, сбежавший должник или сам Король со свитой. Штиллер, хоть и повидал мир, но в пути почти не поднимал глаз от инструментов, заковыристых замков и редких ключей. А в «Рыбу» зашёл – сам не понял, зачем. За чудом, что ли. Чтобы услышать: «Вот наконец-то и ты!»
Дверь в таверну он попытался распахнуть с самоуверенным видом повидавшего мир бродяги. Но, поборовшись с медной ручкой в виде щучьей головы, сообразил: тянуть, а не толкать – и возник на пороге, скорее, как одержавший нежданную победу.
Перед немногочисленными посетителями предстал молодой приезжий невысокого роста, темноволосый и по-провинциальному коротко стриженный. Его правильные, непримечательные черты лица располагали к доверию – или свидетельствовали о том, что их обладатель сам склонен беспричинно доверять людям. Тёплая потрёпанная куртка без капюшона, штаны без модной вышивки, старые рыбачьи сапоги убеждали, что приезжий вырос на Побережье и привык не к роскоши, а к непритязательному удобству. Впрочем, цеховая сумка на плече – дорогая, серая с зелёным тиснением – позволяла предположить, что плотва в карманах гостя всё-таки водится.
Выдающейся оказалась только улыбка новоприбывшего. Когда и без того широкий рот его безо всякой видимой причины разъехался в стороны, показывая здоровые зубы, весёлые глаза прищурились, на подбородке обозначилась детская ямка – всё круглое лицо гостя выразило замечательное удовольствие. Такие умиротворённые физиономии встречались, кажется, только у старомирских храмовых зверей. «Да и у тебя тоже всё в порядке! Правда-правда!» – убеждала такая улыбка.
Чужака охотно поприветствовали, но приглашать за свой стол не торопились. Такой до неприличия радостный тип мог оказаться и ночеградским мошеником, торговцем шушунами.
Получив ароматную дымящуюся тарелку легендарной ухи, избавляющей от усталости, душевных ран и некоторых проклятий, Штиллер выбрал угловой стол с самым лучшим обзором. И предоставил желудку право знакомиться с чудесами столицы, пока ноги отдыхали под лавкой на брошенном кем-то мешке.
– Что, мастер-ключник, всё Приводье объехал? – Ребекка, невидимая хозяйка, положила рядом с тарелкой ломоть свежего, тёплого хлеба. Рен кивнул, выражая восхищение повару, с опасной для жизни скоростью прихлёбывая суп.
– Так уж не торопись, на вторую тарелку у тебя ни плотвы в кармане, ни места в животе не