тот еще не дошел до кондиции, чтобы резать правду-матку.
– У меня еще «тыкила» есть, – сообщил бывший депутат.
– Это что за дрянь? Я только беленькую, – сообщил генерал.
– Она беленькая, тоже водка, но из кактуса выгнанная, мексиканская.
Кабанов задумался, словно решал сложную тактическую задачу:
– Покажи.
Исчезнув на полминуты, Скворцов вернулся с пузатой бутылкой. Кабанову сам вид посуды не понравился, он предпочитал классические формы. По его мнению, бутылка обязана быть круглой, как снаряд.
– Баловство, – сообщил Кабанов, разглядывая этикетку с мексиканцем в сомбреро. Латинские буквы он вообще не умел читать, хотя и закончил академию с отличием.
– Зато – сорок градусов.
Пока генерал размышлял и колебался, Скворцов налил себе граммов пятьдесят «тыкилы», лизнул руку, посыпал мокрое место солью, выдохнул воздух так сильно, что легкие чуть не слиплись. Одним глотком он выпил «тыкилу» и тут же жадно слизал соль острым бледно-розовым языком. Кабанов, склонив голову набок, изучал Скворцова, в душе полагая, что приятель тронулся рассудком.
– Ты чего? – спросил он.
– Так положено.
– Кому?
– Тому, кто «тыкилу» пьет.
– Я по старинке, огурчиком лучше, он тоже соленый.
Огурца не нашлось.
Кабанов долго нюхал рюмку:
– Самогонкой пахнет, но не хлебной, а сахарной. Ну и дрянь ты в доме держишь! Небось, никто пить не захотел, так ты мне предлагаешь.
– Эта «дрянь» по деньгам целый ящик водки стоит.
– Это еще ни о чем не говорит, – Кабанов щелкнул толстым крепким ногтем этикеточного мексиканца по носу. – Латиноамериканцы – они все дураки, кроме кубинцев, конечно. Да и кубинцы ни хрена уже не понимают. Могли они в свое время по американцам ракетой шарахнуть! Но свое величие просрали, – и генерал, влив «тыкилу» в горло, секунды на две замешкался.
Спиртное просилось назад. Генерал подхватил из солонки большую щепоть соли и всю без остатка всыпал в разверстую пасть. Эффект, произведенный крупной йодированной солью, пришелся генералу по душе. Было в этом действии что-то походное, военное, а значит, мужественное.
– Сейчас бы тушенки рубануть прямо из банки штык-ножом!
Скворцов поежился, представляя, сколько неприятностей сулит ему политическая афера, которую Нестеров замутил на свои деньги. Наверняка, во время выборной кампании придется не раз объяснять слова генерала туманным дипломатическим языком. Но с другой стороны, Скворцов понимал, что простому народу, как любили говаривать в Государственной Думе, речь генерала близка и понятна, электорат сам так выражается, сам «тыкилу» не пьет.
– Повторим, – твердо сказал Кабанов.
И то, чего не смогла сделать водка, довершила мексиканская самогонка. Она, как ацетон растворяет кинопленку, растворила мясо, салаты и достигла дна желудка, не растратив по дороге своей убийственной силы. Генерал поежился от кайфа.
– Ну, как? – поинтересовался Скворцов.
– Ничего.