бреха. Городок затаился, затих, будто вымер…
Ранним утром Никитична сунула нам узелок с картошкой, хлебом и селедочными хвостами и большой луковицей:
– Чем богаты!..
Мы поклонились ей в пояс. Паша отсыпал ей в лукошко наших семечек.
Леонтьевич был молчалив и собран. Он велел надеть замасленные железнодорожные «куфайки», взять лом и путейский молоток. И мы двинулись, как бы по делу, в сторону Орши-товарной. Наш провожатый шагал уверенно, видно, проделывал этот путь не в первый раз. Миновали стрелочные переводы, пролезли под товарными вагонами, уходя от пакгаузов, вокруг которых прохаживался часовой с винтовкой. Потом еще раз пролезли под вагонами и под прикрытием длинного пустого товарного состава добрались до шлакового отвала, где паровозы чистили топки. Отсюда до демаркационной линии, отмеченной колючей проволокой, было рукой подать. Побивая для вида шлак ломом, мы приближались к тому месту, где за штабелем снегозащитных щитов был лаз под «колючку».
– Ну, бывайте, хлопцы! Храни вас Господь! – сказал нам на прощанье Леонтьевич и, взвалив на плечо наш «струмент» – лом и молоток, отправился в обратный путь. Мы же, подхватив мешок с семечками, прошмыгнули под приподнятую кем-то «колючку» и оказались на немецкой территории. С немцами тоже не хотелось иметь дело, и мы, прижимаясь к заборам и станционным строениям, уходили все дальше и дальше от опасной границы.
Глава вторая. Если не мы, то кто?
В Ростове без лишних формальностей нас с Павлом зачислили в офицерский добровольческий отряд подполковника Симоновского. Благо мы прибыли со своим оружием и документами. Зачислили нас на должности рядовых стрелков. Никто здесь не смотрел на офицерские погоны. В шеренгах стояли не по чинам, а по ранжиру, так что на правом фланге мог стоять рослый подпоручик, а на левом – щуплый капитан. Взводами и ротами командовали подполковники и полковники.
Все это напоминало юнкерское училище, где каждый мнил себя без пяти минут офицером и где ждали производства как второго пришествия.
На вечернюю поверку и утреннее построение в одних рядах стояли офицеры самых разных российских полков едва ли не всех родов войск, но все в заурядных солдатских гимнастерках и шинелях. В этом была особая жертвенность, ведь каждый, вступая в ряды Добровольческой армии, отрекался от прошлых должностей, заслуг, чинов, привилегий. Каждый из нас добровольно становился рядовым, чтобы дать отпор той нечистой силе, которая захватила обе столицы, Зимний дворец, Петропавловскую крепость, Московский Кремль…
На вечерней прогулке мы воодушевленно пели:
Мы смело в бой пойдем
За Русь святую
И как один прольем
Кровь молодую.
Да, большинство из нас были очень молоды. Некоторые встали под знамя генерала Корнилова даже не понюхав пороха – юнкера, кадеты, студенты, гимназисты, ученики реальных училищ… Но все готовы были идти в бой против захватчиков законной власти, против глумливых