должны быть припрятаны до поры до времени, – высказал свое мнение Иван. – Если таскать шпалер в кармане, заметут как немецких шпионов. Под вышак попадем.
– А где сейчас можно тихий причал найти? – поинтересовался Шкет.
– Безопасно там, где нас искать не будут. На окраине города рядом с линией фронта, – высказал свою мысль Иван. – Думаю, Волкова деревня подойдет.
– Ты что, Вань, там же Дедова харчевня неподалеку!
– И хорошо, – заулыбался Цыган. – Их ночной маршрут на склад и обратно в малину, а мы там домик присмотрим среди брошенного жилья. Опять же к складу поближе. Вам же родню хавкой нужно обеспечить, не забыли?
– А чо, толково, – поддержал Цыгана Чеснок. – И если подумаем валить их, так там сподручней.
– А у меня шпалер есть. – Шкет нагнулся и вытащил из-под кровати промасленную тряпицу, в которой оказался наган с полным барабаном.
Поскольку Шкет занимался по поручению Деда изготовлением фальшивых ксив, у него оставались еще бланки нескольких паспортов и удостоверений, в том числе и с настоящими печатями, которые передал им Кубышка для оформления на Бадаевские склады. Поэтому, когда троица вышла из дома, у каждого в кармане были новые документы, по которым они значились работниками механического цеха Холодильника № 6. Причем Цыган обладал еще и пропуском для прохода и проезда по городу в ночное время как начальник данного цеха.
Бронислав Петрович Христофоров переживал не самые лучшие времена своей жизни. После злополучной кражи у него на нервной почве пропал голос, и его место ведущего солиста моментально было занято другим дарованием. Находясь на больничном, он ничего, кроме продуктовых карточек, как и другие жители города, не получал. Не меньше оскудевшего продовольственного рациона удручало его и отсутствие в гардеробе необходимых вещей, без которых он не мог себе позволить даже выйти на улицу. Единственный костюм, в котором он в тот день вышел из дома, быстро пообносился, а ему на смену ничего не было.
Знакомые быстро заметили перемену: из человека заносчивого, но веселого и жизнелюбивого Христофоров стал превращаться в несговорчивого, капризного, а временами и злобного бирюка.
После рассказа Марии о том, что в Волковой деревне она видела парня в его костюме, Бронислав Петрович воспрянул духом и с нетерпением дожидался, когда органы НКВД закончат расследование. Несколько дней назад ему вернули изъятые при обыске в Волковой деревне вещи, но, к его сожалению, кроме помятых и испачканных костюмов и рубашек, больше ничего не выдали.
В тот же день пообносившийся артист взял один из своих костюмов и кожаные туфли и понес на толкучку на Сытном рынке. Одежду он смог обменять на три килограмма пшеничной муки, две банки свиных консервов, десять пачек папирос «Красная Звезда» и килограмм яичного порошка. С обувью дело обстояло хуже: ботинки были слишком претенциозны и малопрактичны в связи с предстоящими холодами. Однако под вечер на рынок зашел мужчина с забинтованной головой и с ходу предложил за них три бутылки «Московской». Продуктов