и снова уходил от него. Стало очевидно, что его бесцельно водят по городу. Тутышкин даже оглядываться перестал…
Спустившись к морю, Тутышкин потолкался у пирса и двинулся в сторону портовых складов. Его приплюснутая шляпа мелькала между штабелями досок, потом вдруг пропала. Степан бросился вперед, обогнул груду бочек и уперся в гору угля. Обежав ее, увидел узкий проход между рядами ящиков. Не задумываясь, ринулся в проход. Резкий удар по голове свалил с ног. Падая, он подумал: «Вот и влип… Как глупо!» И больше уже ничего не помнил. Вроде бы тащили его волоком, бросили в телегу, повезли по тряской мостовой, накрыв вонючей рогожей…
Очнулся Степан в темноте. Над горами висела луна, приятная прохлада освежала лицо. Телега, на которой он лежал, двигалась медленно, и по тому, как она покачивалась, Степан понял: едут по проселку.
«Куда везут? – подумал он вяло. – Хотели бы прикончить, так давно пора. Значит, еще нужен, пытать будут». От этой мысли бросило в дрожь. Вспомнился боец из отряда, недавно попавший к бандитам в лапы. Как они, гады, над ним издевались! Страшно было потом на парня глядеть…
Степан попробовал высвободиться, но руки оказались туго связанными. Веревка врезалась в тело, кисти занемели, не разогнуть. Внезапно повозка остановилась.
– Привезли? – спросил требовательный голос, показавшийся знакомым.
– Почти два пуда, – послышалось в ответ. – На «иллюминацию» хватит с излишком.
– А взрыватели?
– Не забыли… Как можно!
Речь шла о взрывчатке, предназначенной для диверсии. Теперь-то он узнает все подробности. Но к чему, раз не сможет передать своим!..
– Да, забыл спросить, – раздался тот же голос. – Последнюю партию иранской лак-кожи успели переправить в Ребровую балку?
– Тише, господин! – испуганно воскликнул кто-то, до сих пор молчавший. – Про тайник не надо!
– Кого испугался?
– Да тут в телеге одного «мента» приволокли! Следил за лавочником… Вот мы его чуток «погладили»…
– А зачем было на дело тащить?
– Посчитали, что пришить никогда не поздно. Может, понадобится….
Степан вдруг узнал голос, не зря показавшийся знакомым. Говорил Сычов.
«Лучше бы кто другой, – с тоской подумал Степан. – Этот три шкуры спустит».
– А ну, присвети, – потребовал Сычов. – Поглядим на твоего «мента».
В глаза Степану ударил яркий свет.
– Ба, да это же наш старый приятель! – воскликнул Сычов. – Ну и дела! Что, казачок, виноват, господин чекист, не поверили, значит, свои-то?!
Сычов был доволен.
– Помогите ему подняться! – распорядился он коротко.
Два человека бросились к Степану и усадили, прислонив спиной к облучку телеги.
– Что это? – спросил Сычов с наигранным возмущением. – Веревки?.. Снять! Снять немедленно!.. Господин чекист оказал нам такую неоценимую услугу, что заслужил хорошее обращение.
Степан с трудом расправил затекшие руки. Голова соображала туго. О