стерилизовали… Так и живет.
Сейчас «мое» зверье уже уселось повыше на лестнице и осуждающе смотрит на меня сверху вниз, наблюдая за моими передвижениями по прихожей. Наконец, процесс прихода с работы – переодевание, мытье рук и другие сопутствующие действия – закончен.
– Ну, гаврики, ужинать! – взываю я.
Раз! – и небольшое стадо котов, преследуемое одной большой собакой, мгновенно взлетает на второй этаж, на кухню – ужинать!
Ужин
Банка с кормом из курицы – на троих, на трех разных тарелках – котам. Мартину и мне – каша. Мне с молоком, Мартину с курицей. Надо успеть съесть, пока Кубрик не опустошил свою миску и не пришел клянчить добавки ко мне или Мартину.
Вид занятых делом, лопающих котов, тремя радиусами торчащих из одного центра с плошками, – живописнейшая умиротворяющая картина.
Первым получает еду Кубрик, потом – кисям. Мартин в это время терпеливо ждет и с презрением высокомерно наблюдает за тем, как поглощают пищу эти мелкие недоразумения, недостойные внимания хозяйки.
Наконец приходит и его очередь, и ужин в тесном кругу моей семьи в полном разгаре.
Несколько минут проходят в урчании, чавканье и, ближе к завершению, подсматривании искоса друг на друга: а вдруг у кого-то что-то еще осталось.
Следующий номер нашей программы: коты – вылизывание, я – допиваю чай, Мартин – сидит у моих ног с поводком в зубах, пытаясь заглянуть в глаза – гулять?
Гулять!
Гулять мне очень не хочется: сил нет совершенно, руки и ноги налились тяжестью, плечи трудно распрямить. Завтра опять в путь на Васильевский – разговоры, совещания, попытки убедить взрослых и умных людей, что есть другие способы выполнить их работу, позволяющие сохранить время и получить бо́льшую отдачу. Но для них это не главное, они много лет делали свое дело вполне успешно, зачем им слушать какие-то доводы заезжего молодца, вернее, престарелой молодицы, мало понимающей предметную область и требующей от них исполнения каких-то процессуальных правил, совершенно очевидно снижающих их собственную незаменимость. Ох…
Можно, конечно, выпустить Мартина побегать по участку – но в последнее время я уж слишком часто этим от него отделываюсь.
Я должна ему уже не меньше пяти прогулок за последнюю пару недель, причем две – за последние два дня подряд: очень стыдно! Душа скукоживается, когда отказываешь глядящей тебе в глаза чистейшей преданности. Хоть сил и нет совсем, но любовь все-таки определяется действием.
Я с трудом подняла себя с кресла – Мартин с надеждой заглянул в глаза. Заставила себя спуститься на первый этаж – Мартин помчался за мной, уже повизгивая, перегоняя и пытаясь поймать взгляд. Когда я начала одеваться, он уже не скрывал своего восторга: бросил поводок и крутился вокруг, вскакивая, приседая снова, не в силах поверить, что прогулка все-таки состоится.
Наконец, самое чудесное слово в мире произнесено: «Гулять!». Только владельцы собак