я вижу, – наконец раздался голос босса, – теперь мне ясно, кто вы такие.
– Да что случилось? – громко спросил Стемнин.
– Ничего. Зачем ждать меня? Я ведь тут никто. Тут вы главные.
– Вообще-то сегодня общий праздник, новоселье, – сказала Волегова, главбух.
– Да пошла ты на…
Вместо того чтобы тотчас встать и уйти с непотребного спектакля, Стемнин решил спасти положение.
– Можно тост? Дорогой Валентин Данилович! Поздравляем вас с новосельем. Вы автор многих будущих праздников. Давайте же дарить праздники друг другу, пусть с этого дня праздничность…
– Едите вы лучше, чем говорите, – оборвал его Веденцов.
– Ну хотите, я начну есть похуже?
– Теперь я увидел, какая у нас команда. – Веденцов даже не посмотрел в сторону Стемнина. – Надо приходить, вытирать о вас ноги, тогда вы будете знать, что такое уважение… И что такое работать в команде. Теперь я вижу, как вы меня, мать вашу, уважаете.
– Валентин! – среди всеобщей старательной бездыханности произнесла дизайнер Катя. – Вы – Близнец?
– Он Рак, – подал голос с другого конца стола Пинцевич.
– Тогда – не понимаю! Не понимаю. Ну вот я зайдусь если, наеду на всех, все испорчу себе и людям, потом простить себе не могу. Ну ладно, я – Близнец. А так – не понимаю.
– Давайте выпьем мировую, Валентин Данилович!
– Не хочу я с вами пить. Вы пейте, пейте, я все равно сейчас уйду. Чтобы вас не смущать. Жрачка-то на халяву…
Тетеньки из Отдела свиданий умоляли Валентина успокоиться и не уходить, щебеча, что он никого не смущает. А Пинцевич склонил голову к надкушенному куску перца и вкрадчиво заявил:
– Вы, Валентин Данилович, руководитель, а мы, понятное дело, подчиненные. Мы можем совершать ошибки, а вы можете нас поправлять.
– Нет, я в толк не возьму, – не принял помощи Валентин Данилович. – Я что, требую много? Вы все сидите у меня на шее, притом я говорю не о зарплате, которую вам плачу, заметьте, вовремя. Я, дурак, надеялся создать единый организм, один за всех – все за одного. А вы не можете подождать без жратвы, пока я не покурю? Две минуты? Так есть хотелось?
«Ничего не получится», – думал Стемнин, потихоньку умирая. Придумывать праздники? Вести любовную переписку за это земноводное? За того, кто может так испортить общее веселье? Невозможно, мерзко, отвратительно! Как его угораздило в это ввязаться?
В коридоре несколько краснолицых теток уговаривали Веденцова. Торопливо проскользнув мимо, Стемнин захватил в своем (своем?) кабинете книгу и по черной лестнице потихоньку вышел на улицу.
8
Остывал вечер, роскошный и нелепый, точно концертный пиджак Би Би Кинга. На посиневший асфальт улеглись пыль и нескладный шум. Химеры на фасаде доходного дома в Малом Галерном ожили и внимательно следили за прохожими, которых, впрочем, не было. Возможно, именно из-за химер. Медленно входя в глубину теней, Стемнин свернул за угол.
Что же делать? Как поступить? Веденцов непредсказуем. Непредсказуем в хорошем – потому