старая и надежная. Сам выбирал место, оборудовал, маскировал. Отсюда хорошо просматривалось ледовое ущелье и старая дорога, вьющаяся по его дну.
Из машины, кряхтя, выбрался Русанов, вслед за ним в проеме люка возникла долговязая фигура Димы Щедрина.
Худоба, граничащая с дистрофией, являлась отличительным признаком уроженцев Земли.
Щедрин подошел к краю обрыва, прищурился, защищая глаза от солнечного света.
Бескрайний ледовый панцирь планеты, изрезанный сетью глубоких разломов, простирался до самого горизонта. Льды дыбились торосами, кратеры, отмечающие ближайшие очаги вулканической активности, рдели багряными язвами. Стоило задержать взгляд на отдельных формах рельефа, и кибернетические модули импланта тут же приближали и детализировали объекты.
Дмитрий подавленно осматривался. В отдалении над несколькими действующими вулканами поднимались столбы пепла. Сильный порывистый ветер сминал серые шлейфы, вытягивал их навстречу восходящему солнцу.
Куда ни посмотри, повсюду мертвый, однообразный ландшафт.
Обреченная иррациональная злоба вскипала в душе, невольно проецировалась на Русанова. «Он обманул нас! Об этом ли мы мечтали, покидая Землю?!» Щедрин невольно поежился, заметив, как темные фигурки существ, отдаленно похожих на людей, промелькнули и исчезли в глубине ледового ущелья.
– Зачем мы приехали сюда? – не оборачиваясь, глухо спросил он.
– Хотел поговорить наедине, – Русанов уселся на широкую подножку вездехода. – Мозги тебе вправить!
– Зря время потратишь. – Щедрин с удовольствием заехал бы ему в морду, но сил хватило только на фамильярность. Уже немало, учитывая, кем до недавнего времени был Русанов. – Я свое мнение высказал: корпорации больше нет!
– Значит, бунт?
– Называй, как хочешь! Я не одинок во мнении! Люди тебе больше не доверяют!
Русанов презрительно скривился.
– Дима, мы все в одинаковом положении! Поверь, мне понятна твоя растерянность, злость! Но эмоции не изменят реальность!
Щедрин угрюмо молчал. Всего неделю назад (в субъективном восприятии времени) он перешагнул порог криогенного модуля колониального транспорта «Прометей», веря, что его ждет новая жизнь, новая родина. Конечно, глупо было рассчитывать на «райский», полностью пригодный для человека мир, – они готовились к борьбе с чуждой биосферой, к планетному преобразованию… но действительность превзошла все самые мрачные, пессимистичные прогнозы.
Предательская слабость сковывала движения. От резкого головокружения к горлу подступала тошнота. Дикая, непонятная, инстинктивная злоба искала выход, но физическая немощь не позволяла ей выплеснуться. Он сжал кулаки, и тут же волна ледяной испарины окатила тело липкой дрожью.
Отчаянные, обреченные мысли теснились в голове. Первый в истории Земли частный колониальный проект обернулся полным крахом надежд. Девяносто семь лет потеряны в момент гиперпространственного прыжка, из-за ошибки в расчетах,