то это относится к административному правонарушению. А административное правонарушение – это у нас что?
– Что?
– Это, капраз, причинение вреда охраняемым законом общественным отношениям. Понятно? Общественным, а не личным. То есть у него больше шансов загреметь на нары, если он ругается матом возле пивного ларька, чем если бьет дома жену, ведь при этом он не нарушает общественного порядка. А про сексуальное насилие я вообще молчу. Если женщина обратится с заявлением, что ее изнасиловал собственный муж, над ней просто посмеются. И это еще будет самая доброжелательная реакция, а могут ведь и сказать: психопатка, сумасшедшая!
– Но это действительно странная ситуация. Есть, в конце концов, такое понятие, как супружеский долг…
– Знаете что? – перебила его Кристина. – Ну вас к черту! – И резко отвернулась.
– Не сердитесь. Пожалуйста! Кристина Петровна, простите негодяя.
– Не хочу я больше с вами разговаривать!
– Ну простите. Нехорошо сказал, не подумал.
– А вы вообще не думаете, когда дело доходит до секса!
– Вы – это вообще «вы», или я конкретно? – на всякий случай уточнил Нейман.
– И вообще, и скорее всего вы конкретно тоже. – Кристина изо всех сил старалась сохранить сердитое лицо, но краешек рта все же выдал ее улыбку. – Вы, мужчины, можете насильно принуждать женщину делать то, что ей противно и больно, лишь бы получить от ее тела максимум удовольствия.
– Боже сохрани! Там, где боль, секса нет. – Неймана даже передернуло.
– Короче! – Она вдруг заговорила горячо и быстро: – Как вы думаете, если женщину использовали в противоестественной форме, сломив ее сопротивление, причинив боль и унизив, имеет она право на возмездие, пусть даже это сделал законный супруг?
– Безусловно.
– А над ней все ржут! Она не вызывает ни сочувствия, ни жалости, только презрение. И мужик прекрасно знает о своей безнаказанности. Как волк, раз попробовав свежатины, никогда не перестанет убивать, так и мужик, подняв руку на женщину, никогда не остановится. Он скорее бросит пить, но избивать жену не перестанет. Поэтому развод – единственный выход. Но и он иногда не помогает.
– Почему?
– Элементарно некуда идти. Не у всех есть собственное жилье, а одинокой женщине, как правило, с ребенком, взять его негде. Даже квартиру не снимешь, тут дай бог, чтобы на еду хватило, ведь такой мужик будет всеми правдами и неправдами уклоняться от алиментов. Бывает, разведенным супругам по многу лет приходится жить в одной квартире. Вот женщина и думает: а стоит ли огород городить? Что этот развод изменит? И тут есть резон – если они не разведены, она по крайней мере имеет официальное основание не пускать в дом посторонних баб. К тому же развод – процедура непростая и, главное, небыстрая. За время, которое судья дает на примирение, муж успевает сломить волю жены. Что-то вроде стокгольмского синдрома. Нет, если вы хотите защитить женщину от семейного насилия, нужно менять законы!
Нейман хмыкнул. Ему-то