одиночество моё.
Оно, как тень, меня преследует повсюду,
Идёт за мною псом бездомным по пятам;
Ничем из глаз его не вытравить, паскуду:
Оно нашло себе прибежище и там…
Прокралось в душу, притаилось в ней коварно
И всякий раз, как только радость мне блеснёт
Улыбкой счастья белозубой лучезарно,
Под сердцем болью неожиданной кольнёт.
Декабрь, 1987
Зов
Ночь, бессонница, тревожное томленье;
Фраз обрывки, зыбких мыслей толчея;
Смутных образов в мозгу нагроможденье,
Одиночества холодная змея.
Звёздный купол, лик вселенной, надо мною,
Солнц бесчисленных полуреальный свет —
Запоздалый слепок с вечного покоя,
От которого следа уж, может, нет.
Объективно для вселенной я не значу
Ничего, ни капли смысла не несу;
Даже если горько-горько и заплачу,
Я безмолвия её не потрясу.
Я песчинка в бесконечности вселенной,
Век мой – миг её гигантов бытия.
Вспышка Новой, молодой и дерзновенной, —
Вот событие! А что такое я?..
Я, живущий здесь, на крохотной планете,
На задворках мирозданья, в тесноте;
Я, с душою, точно стиснутой в корсете
И тоскующей по чистой красоте.
Я песчинка… В то же время я частица,
Скромный камень в своде Млечного Пути,
Я материи космической крупица,
С нею мне одной дорогою идти.
Не поэтому ль сквозь тысячи парсеков
Слышу я душой, закрытой на засов,
Доносящийся с далёких звёздных треков
Не дающий спать средь ночи тихий зов.
Словно кто-то на другом «конце» вселенной
Знает что-то о Земле и о Луне,
Смотрит в небо, Млечной вспрыснутое пеной,
Среди ночи и тоскует обо мне.
То души моей вторая половинка
Грезит встречею в томлении ночном;
Разделённая на капельки слезинка
Ждёт слияния в просторе неземном.
13 января, 1988
Рота
Промозглый вечер при последнем издыханьи.
Безлюдье улицы чужого городка.
Последних листьев на деревьях трепетанье.
Мрак. Безысходность. Безнадёжность. И тоска.
По камню мокрому ухоженной брусчатки
Угрюмо топают ступни усталых ног;
Гниют мозолями изъеденные пятки
В тисках казённых износившихся сапог.
На лицах сумрачных с потухшими глазами
Лежит бессонницы тяжелая печать;
Ртов кулаки не разрешаются словами,
Нет силы даже помянуть «едрёну мать».
Противный дождь сырой, холодной, мелкой пылью
Упрямо лезет в ухо, в глаз, за ворот, в нос.
И нет конца его досадному засилью,
И хочет лопнуть в голове свинцовой мозг.
А в окнах, залитых манящим тёплым светом,
Кипит