по обличью будто на татар похожи, а говорят промеж собою по-нашему.
– Они, как и мордва, народ чудского корня, но, спокон веку живя в соседстве с русскими, и сами совсем было обрусели. Однако со времен Батыева нашествия их земли позахватывали татарские князья, и мещеряки помалу стали перенимать татарский обычай.
– А какой они веры?
– Да кто в какую горазд. Много есть среди них православных христиан, иные от татар ислам приняли, а кое-кто еще пребывает в древнем своем язычестве. Поганства у них и досе немало. К примеру, покойников своих они в гробы не ложат, а закапывают сидячими. Баб и девок при этом к похоронам и поминкам не допускают. Жен каждый норовит иметь побольше, в этом не отстают от прочих и православные: эти на одной бабе женятся у нашего попа, а на других у своего шамана. Им иначе нельзя: народ они землеробный, а обычай у них таков, что мужику работать в поле зазорно. Вот, значит, жены у них вроде батраков. У кого побольше земли, тому, знамо дело, и жен надобно иметь много.
– Ну а мужики что же у них робят? Али на боку полеживают?
– Нет, не скажи. Народ работящий. В поле-то мещеряк только указывает да на баб покрикивает, ну а топором, к примеру, орудует ловко и в домашнем хозяйстве делает все, что требуется. Избы и деревни у них очень даже справные.
– А ты отколе все это знаешь, Никита Гаврилыч? Нешто бывал в ихних краях?
– Случилось. Еще когда служил я брянскому князю Дмитрию Святославичу, однова посылал он меня гонцом в Мещерский Городец[89], к главному князю ихнему, Бахмету Гусейновичу.
– Пошто имя-то у него басурманское? Татарин он, что ли?
– Из татар. У мещеряков прежде были свои князья, но татарские мурзы и беки их поперебили и после того долго резались промеж собою за Мещерский край. Лет сорок тому назад всех одолел ширинский князь Бахмет и крепко сел в Мещерском Городце. Вот к нему-то я и ездил.
– Неужто и посейчас он жив?
– Нет, умер давно. Ныне над Мещерою княжит сын его, Беклемиш.
– Он уже не Беклемиш, а Михайло, – вставил князь, до сих пор не принимавший участия в разговоре. – Муромский владыка Василий уговорил его принять православную веру. Сам князь Василий Ярославич крестным отцом был. Оженился же тот Беклемиш-Михайло на княжне Стародубской, так что вскорости род князей Мещерских станет русским. Да и всех соседей своих чужеплеменных вберет в себя помаленьку матушка-Русь, как многих уже вобрала. Вот, к примеру, в этих местах прежде обитали народы: меря, весь, мурома, голядь и иные. Пришедь сюда, славяне, предки наши, никого из них не убивали и слишком не утесняли, как то делали, да и поныне делают немцы в литовских и в славянских землях. А где теперь все эти народы? Без насильности и понуждения все целиком растворились в русском море, уже и память о них забывается. Тако же само невдолге будет с мещерою и с мордвой.
– Ну, мордва-то больше к татарам клонится, – заметил Никита.
– Не сама она клонится, а гнет татарский ее клонит. Мордовские земли лежат по самому краю Дикого