общий курс, история средневековой Европы, история… история… опять история… история…, философия, антропология, психология, – зачитывает она вслух, – обществознание, археология, востоковедение, английский углубленный, древнегерманский, русский… Вы, наверное, весь день потратили на составление списка одних только исторических дисциплин.
– Я же говорил, что у меня на твой счет большие планы. Во-первых, хорошее образование тебе не повредит; во-вторых, никто лучше тебя не понимает твою природу, для ее исследования проще обучить тебя, чем нанимать целый исследовательский институт; в-третьих, хорошие знания помогут тебе эффективней использовать свои способности. Ты сейчас редчайший, но неграненый алмаз. Я тебя нашел, и я займусь твоей огранкой.
Возражать ему не имеет смысла. Даже если Вероника, желая все вернуть, как было до встречи с ним, применит свой гипноз и убедит его, что он никогда ее не видел, от этого будет только хуже. Не надо быть ясновидящей, чтобы знать наверняка, что все данные о ней уже изучаются в соответствующих отделах, и что пока министр лично занимается ею, она находится в относительной безопасности. Он говорил, что желающие препарировать ее мозг нашлись бы быстро, и девушка полностью осознает, что это не преувеличение.
Поцеловав ее в лоб и пожелав спокойной ночи, он удаляется в свой 307-й номер. У входа его встречает человек, посетивший антикварный салон сразу же после Мейер. Вручив министру конверт из плотной бумаги, незнакомец немедленно покидает этаж. Сегодняшний незваный гость Вероники устало заходит в свой номер. Распечатав конверт, он внимательно рассматривает фотографии перстня маркизы де ля Руж, и, открыв сейф, помещает их в папку с надписью «Проект «Горгона».
Глава 5
Этой ночью во сне девушки снова появляется Врана. Веронике снится, что она идет сквозь лесную чащу на чье-то очень мелодичное пение. Вскоре она выходит к едва заметному низкому дому, и, войдя в него, видит Врану. Она сидит на скамье и что-то мастерит из ниток, ткани и перьев. Еще она поет песню, но не такую как раньше, а грустную и красивую, хотя слов Вероника все равно не разбирает. Чуть поодаль на столе лежит бубен из грубой кожи. Присмотревшись, девушка догадывается, что шаманка мастерит маску ворона. До самого окончания песни, она не обращает внимания на гостью, но допев последний звук, поднимает на нее глаза.
Врана протягивает Веронике одно из черных перьев, которое попав на ее ладонь, моментально растворяется в воздухе. В голове Мейер тотчас звучит приятный, знакомый женский голос:
– Ты думала, мы никогда не сможем поговорить? – Она с удивлением смотрит на шаманку, которая даже не раскрывала рта. – Время, Вера, не такая простая вещь, как ты считаешь: твое тело сейчас где-то спит, а твой разум здесь, у меня в лесу. – По губам Враны временами пробегает легкая улыбка, и все выглядит так, как будто она действительно говорит. – Ты удивлена, почему понимаешь меня? Это даже смешно: я – это ты, и я в тебе;