произносит она.
Не отвечая, мужчина нажимает кнопку на столе. В дверях снова появляется солдат.
– Отвезите госпожу Мейер домой!
– Есть!
– Идите, госпожа Мейер, я вас больше не задерживаю.
– Но… – пытается возразить Вероника, поднимаясь со стула, но присутствие солдата ее смущает.
– Домой! – произносит он жестче.
– До свидания, – робко бормочет девушка и нехотя поворачивается к двери.
– Всего вам доброго! – с фальшивой услужливостью говорит он ей вслед.
По дороге к машине и в самой машине Веронике очень хочется заплакать от обиды, но в то же время вспоминаются слова Зигфрида. Она даже бормочет их себе под нос, когда становится невмоготу:
– Не плачь, а то будут обижать снова и снова!
Солдат, который везет ее, угрюм и неразговорчив. Оказавшись на знакомых городских улицах, девушка просит его остановить автомобиль и выпустить ее, но в ответ звучит строгое:
– Не положено!
– Мне здесь душно!
– Не положено!
Он высаживает ее метров за двести от ее дома, и не трогается с места, пока ее фигура не скрывается за калиткой.
В гостиной дома Веронику встречает Алекс. Он, конечно, замечает подавленность дочери.
– Тяжелый день, много занятий, – отвечает она на его вопрос о том, что случилось.
– Сегодня суббота!
– И что? Я веду чертов патриотический кружок, ты не забыл?
– Это там ты научилась так врать? – строго произносит он. – Мне, Птичка, абсолютно все равно, где ты сейчас шаталась, и что тебя утомило, но лжи я не терплю! За свои девятнадцать лет ты могла бы усвоить это правило и не врать!
Девушка надолго задерживает на нем усталый и печальный взгляд, словно замерев в одной позе. Плакать уже не хочется – хочется биться головой о стену, лишь бы забыть весь этот день. Вздохнув, она поднимается к себе – в свой микромир, где никто не станет ее беспокоить.
Она долго лежит на кровати без движения, и встает только, когда становится совсем темно. Луна в первой четверти, похожая на большой кусок сыра, светит почти так же ярко, как в полнолуние. Ночь прохладна, но воздух настолько прозрачен, любой сочтет за счастье подышать им. Вероника открывает окно. Однако, одетая только в нижнее белье и пеньюар, она мгновенно чувствует холодное дыхание осени. В ее комнате почти вровень с подоконником перед окном стоит столик, за которым она обычно читает или пишет письма. Сейчас же, закутавшись в теплый плед, Вероника забирается на этот столик, и удобно устраивается у самого окна. Ночь ее успокаивает и опьяняет, а лунный свет восстанавливает потраченные за день силы.
Глава 9
Утром в комнате прохладно, потому что окно было открыто до глубокой ночи. Будит девушку спор отца и горничной за дверью. Луиза жалуется на Веронику, а Алекс уговаривает ее не обижаться на капризы его дочери. Она поворачивается спиной к двери и с головой