квартира на прослушке —
менжуюсь, как Хемингуэй.
Однажды утром входит Пушкин,
и тихо говорит мне: – Эй!
Позволь, я твой покой нарушу,
уединенья мрак прерву.
Довольно пить, пойдем наружу,
на воздух, в город, на Неву.
Быть в изоляции доколе?
Что высидишь тут, за стеной?
Ты как-то раз прошелся с Колей,
так прогуляйся и со мной.
Я уши, так сказать, развесил,
ведь слово Пушкина закон.
Был Александр Сергеич весел,
лет сто мне будто бы знаком.
– Гони ты прочь остатки сплина!
И спорить с этим я не стал,
но вспомнил: из-за карантина
закрыты злачные места.
– На свете есть покой и воля, —
заметил дружески поэт.
– Ни капли нынче алкоголя, —
и к двери сделал пируэт.
Задерживаться дале дома,
как будто, не было причин.
Но поразило тут, как громом:
а как же, этот, карантин?
Защитных средств, конечно, нету,
а, значит, нет гражданских прав.
Ведь схватят бедного поэта,
потом еще и вкатят штраф.
Его в руках ментов представил:
– попался, – скажут там, – налим!
И всё! Без всяких честных правил…
Но Пушкин был неумолим.
Взмах тростью, словно алебардой,
и вот, на месте план возник:
– я рот прикрою бакенбардой,
а ты поднимешь воротник.
Вдвоем мы вышли на прогулку,
на набережную реки.
Стучали по граниту гулко
квартетом наши каблуки.
Поэт, потягиваясь сладко,
сказал: – прохладно поутру.
Его просторная крылатка,
как парус, вилась на ветру.
Мы долго с Пушкиным гуляли:
беспечны, пылки и лихи.
Маршрут припомню я едва ли,
поскольку он читал стихи.
Представить мог прогулку эту,
пожалуй, только Питер Брук.
Прозрачный воздух, два поэта,
пустынный, летний Петербург.
Точка невозврата – 26 января 1837 года
Просторный светлый кабинет
в большом особняке на Мойке,
там, вместо дружеской попойки,
сидит, нахмурившись, поэт.
Он отослал уже письмо
голландскому послу Гекке́рну,
тот получил его наверно,
ведь за окном совсем темно.
А в том письме имел он честь
пролить немало желчи с ядом,
письмо должны доставить на дом
и оскорблений в нем не счесть.
Вкрапил их в текст поэт, сколь мог.
Бумага, впрочем, не краснеет,
коль уклониться сам посмеет,
ответит за отца сынок.
Министр Короля – барон
был аттестован старой сводней.
Ответ последует сегодня,
иль честь совсем утратил он.
Расставит точки все дуэль,
ждет