на какие-то анализы. Тогда не милосердные мазки брали, а втыкали стеклянные такие трубки в самые нежные детские места, и все за-ради посева. Так, стоп, это никакого отношения к делу не имеет.
Я оглянулся, уставившись на кинотеатр. Именно на кинотеатр, с афишами, сделанными вручную и закрепленными на своих законных местах. Все правильно, их тут всегда было именно две. На одной – расписание детских сеансов, на другой – все остальное.
«Крокодил Данди»?!
Дальше все шло на автомате: прокативший мимо самый натуральный лупоглазый ЛиАЗ, выкрашенный рыжим, странно-удивленные взгляды девчонки из еще одной компании, идущей на фильм о героическом австралийце с большим ножом, надпись «Мы любим БМП» на стене серого кирпичного дома по правую руку и мои собственные ноги, несущие дальше, к площади.
Зачем именно туда? Это я понял не сразу, но порадовался. Чему? Никуда не девшейся логике, решившей поддержать в сложную минуту.
Причем тут она?
На площади, у нефтяного техникума, стоит ларек с газетами. Если сейчас у меня не сон, предсмертные галлюцинации или воздействие неизвестных причин, заставляющих мозг крутить картинки из прошлого, то на ларьке есть правильная надпись.
«Союзпечать». И там, аккуратно разложенные, газеты и журналы, «Труд», «Комсомольская правда», «Волжская коммуна» и, само собой, местная «Рабочая трибуна». И если все это на самом деле, то хотя бы пойму – где оказался, вернее – когда?
Вы не пишите на досуге книги? Сейчас много кто этим балуется. Я вот, к примеру, пишу. В основном, правда, книгами это назвать сложно. Так, монстроуроды, пострелялки, покатушки, крутые мужики и не менее крутые женщины неброской, но зато настоящей, красоты. Мужики, само собой, все такие реально-брутальные и без перегибов в сторону нагибаторства. Это мне принципы не позволяют, такое писать.
И, как писатель-фантаст, ответственно могу заявить – совершенно не желаю становиться стандартным попаданцем. И дело не в том, что мне хотелось бы в мир сисястых эльфиек, испытывающих слабость к офисному хомячью, свалившемуся к ним на головы, ну, либо на другие места. И не в том, что всегда хотел попасть в 1941, нет.
Мне, тупо, и дома хорошо. В своем времени. И такие вот сюжеты, как вокруг, куда интереснее на страницах книг или экране читалки. А тут…
После перекрестка, справа, начинался сквер. И деревья в нем, уже не удивляя, показались меньше, чем помню. Все правильно, некоторые вообще сажали на сорок лет Победы, когда с дедом ходил на крохотный парад, я же помню. Слева, светлея чистыми белыми фигурами на красном, длинная стела, посвященная людям труда и даже космонавтам. И её помню, её установили как раз в моем детстве.
Асфальт с трещинами, серый, хотя асфальт везде такой. Я шел и понимал – мозг уже осознал, сообразил и подтвердил, а ты лишь хочешь поставить точку. Почему мозг все понял? Это просто.
Та девчонка, посмотревшая на меня удивленно, одета в настоящую вареную джинсу. И у нее химия.
Во дворе между домами, оставшимися позади, стояла самая настоящая «Татра», краснокабинный самосвал с чуть криво смотрящимися