первый этаж.
– А где Мэри? – повернувшись на лестнице, вдруг вспомнив про дочь, спросил он няню.
– Я уложила её спать, мистер, когда доктор вместе с Вами был в комнате Джона. Прочла её любимую сказку, под которую она сладко уснула.
– Спасибо, Нэнси! Чтобы я без Вас делал?
В прихожей, переминаясь на окоченевших ногах, растирая и дыша на руки, стоял невысокий молодой человек лет двадцати трёх, констебль Вильям Лоулер, на небольшой вытянутой голове которого красовался шлем с блестящей эмблемой в виде серебряной восьмиконечной звезды, из-под него торчали короткие соломенного цвета волосы. Торчащие уши-лопухи и длинный узкий нос от мороза приобрели лиловый цвет. На щуплое тело с угловатыми плечами было надето великоватое темно-синее пальто. Из-под него торчал такого же цвета китель, на ногах надеты утеплённые, но не спасающие ступни и пальцы от промерзания, веллингтоны. Вдоль тонкого левого бедра безвольно висела деревянная, покрытая инеем дубинка.
Констебль Лоулер работал в полицейском участке на Сноу Хилл шесть, в отличии от Чарльза, поскольку был резидентом Полиции Лондон Сити на Аппер Темз стрит семьдесят два. Констебли из отдалённых полицейских участков обращались за его помощью исключительно по крайне важным делам, связанными с особо опасными преступниками или запутанными преступлениям.
– Констебль Лоулер, здравствуйте! Чем обязан в столь поздний час? – со сталью и раздражением в голосе спросил Чарльз.
– Инспектор Донован, здравствуйте! Очень рад Вас видеть. Мы срочно нуждаемся в Ваших услугах, – стуча зубами, по юношески заискивающим голосом проговорил Вильям.
– Это не может подождать до утра? – спросил инспектор, ещё больше раздражаясь.
– Боюсь, что нет. Вопрос неотлагательный. Меня к Вам направил суперинтендант Мэтью Палмер. Вам в помощь выделен сержант Томас Уилсонс, он ожидает Вас на месте преступления и расскажет Вам всё в деталях сразу по Вашему приезду. Экипаж, готовый нас туда доставить, стоит на улице перед Вашей дверью.
Услышав имя суперинтенданта, Чарльз резко переменился в лице, было заметно, как раздражение сменила сосредоточенность. Мэтью Палмер был старым хорошим другом инспектора, с которым он познакомился во время службы в армии. Инспектор накинул на плечи уже высохшее пальто и фуражку и вместе с констеблем вышел из дома. На улице в воздухе медленно парили миллиарды пушистых искрящихся снежинок, бесшумно покрывая спящий город своим ватным одеялом, за последние прошедшие три часа заметно потеплело. Дороги, освещенные керосиновыми лампами, пустовали. Вильям и Чарльз сели друг на против друга в ожидавший их экипаж, констебль дал сигнал извозчику, и он тронулся.
Чарльз минут десять пребывал в глубокой задумчивости, обратив свой ничего невидящий взор в покрытое кристалликами льда окно. Белоснежная дымка выдыхаемого воздуха клубилась и растекалась по стеклу, создавая новые причудливые зимние узоры. Он думал о сыне.
– В чём в общем-то дело? – спросил вдруг инспектор, повернув голову в сторону Вильяма и сверля его немигающими проницательными глазами.
– Ваше