точно.
Он был готов ко всему – например, к тому, что Алиту подхватит черный смерч и унесет прочь или же она просто растворится в воздухе: только что была тут, а теперь исчезла. Но ничего не произошло. Алита по-прежнему стояла возле окна, только теперь обреченность и горе стремительно покидали ее лицо.
– Значит, это не те имена, – сказала она с явным облегчением. – Должно быть, вы не рассмотрели надпись четко, потому что я ее не помню.
– Может быть, – ободряюще улыбнулся Лефевр. Ощущение было таким, словно с плеч свалился мешок, набитый здоровенными булыжниками. – Но знаете, что самое интересное? Перо этого мерзавца Винокурова. Это артефакт, причем очень сильный. И артефакт из нашего мира – я различил несколько несомненных деталей.
– Что же нам делать? – спросила Алита, и Лефевр отметил для себя это «нам».
– Я сегодня съезжу в гости к старому знакомому, – ответил он. – Бьорн Гундеготт, профессор кафедры артефакторики. Думаю, он даст ответы на мои вопросы. Видите ли, Алита, – Лефевр взял девушку за руку, и она не вздрогнула и не отстранилась. – Неизвестно, сколько еще человек Винокуров выкинет из вашего мира. Он негодяй, и я должен его остановить.
– Это ваша работа, – вздохнула Алита.
Лефевр кивнул.
– Да. Служить людям, защищать слабых и преследовать зло везде и всюду, – произнес он. – А Винокуров – зло. И я его достану.
Алита не пошла на мессу: Лефевр решил, что пока ей лучше посидеть дома. Бланк, слушая распоряжения хозяина, заметил, что для молодой леди можно вызвать куафера и портного – благородной даме все-таки не пристало носить старые, да еще и чужие вещи. Лефевр согласился: обновки и прическа наверняка порадуют Алиту, а он очень любил делать подарки. Правда, в последнее время дарить их было почти некому…
Народу в кафедральный собор набилось столько, что Лефевр едва смог пробраться к скамьям, зарезервированным для инквизиции. Гербренд Гуле, его коллега и давний приятель, подвинулся, освобождая место, и поинтересовался:
– Говорят, у тебя личная жизнь налаживается?
Лефевр закатил глаза. Гуле был хорошим человеком, но обожал слухи и сплетни. Иногда казалось, что он знает о каком-нибудь щекотливом событии за полчаса до того, как оно произойдет. Впрочем, к чести своей, он никогда и никому не передавал того, о чем ему рассказывал Лефевр, – это и делало их друзьями.
– Ты о чем? – ответил Лефевр вопросом на вопрос, попутно решив, что вся прислуга сегодня получит выволочку.
Гуле посмотрел на него чуть ли не обиженно: мол, скрываешь, а я-то думал, что мы друзья и братья по оружию.
– О рыжеволосой миледи, конечно, – заговорщицки промолвил он.
– Это мой агент, – сухо сказал Лефевр. – Помнишь дело Ятти Яааппи?
Гуле прищурился.
– Это когда в страну ввозили наркотики с югов под видом пряностей? – уточнил он. – И маскировали заклинанием Тени?
Лефевр кивнул.
– Совершенно верно. Миледи Алита была моим внедренным