худощавая, рыжеволосая, с веснушками. А вот одежда… Простая юбка из небеленого холста, к тому же такая старая, что на подоле лохматилась бахрома, блуза тоже из холста, только лучше, новее, подпоясана платком, расшитым зелеными нитками, и еще холщовая сумка на плече, латаная, с кожаной бахромой, украшенная мелкими бусинами. Даже самая бедная работница, даже нищая сирота так не оделись бы. На голове платка нет, а вместо бисерной повязки – узкий кусок холщовой тряпки, как будто не для красоты повязала, а просто подобрала волосы, чтобы не мешали. Самое же главное, волосы свободно распущены до пояса, не заплетены, не прибраны никак. И ноги – босые. Босиком и простоволосыми лесные ведьмы ходят, и больше никто. Ардай слышал об этом, а чтобы видеть – никогда…
– Стой, не шевелись, – девчонка нахмурилась, – жука повредишь…
Он послушно не шевелился, кожей чувствуя, как жук пополз по спине, добрался до воротника и, чуть помедлив, полетел, трепыхаясь, но тут же упал в траву у самых его ног.
– Повредил, – вздохнула девчонка. – Эх ты.
Она подошла, нагнулась, быстро нашла жука, рассмотрела его, положив на ладонь, и улыбнулась.
– Ничего, не страшно. Я его в два счета поправлю.
– Так это твои шутки? – отступив назад, спросил Ардай, хотя и так было ясно.
– А что, уже и пошутить нельзя? Какой ты серьезный, имень Эстерел.
Он вздрогнул.
– Ты меня знаешь? Откуда?
– Оттуда! – девчонка опять рассмеялась. – Я столько всего знаю – ты удивился бы очень. Но никому не скажу. Я чужих секретов никому не рассказываю!
– Как меня зовут – это не секрет.
– Конечно, не секрет. Только ты почему-то удивляешься, что я твое имя знаю. Ты моего не знаешь, и никого это не удивляет!
– А мне этого и не надо знать, – пробормотал он, – ни даром, ни за деньги…
Откуда-то со дна памяти всплыло, может, из сказки, что мать или кто другой по вечерам рассказывали, или в книжке читал: три правила надо соблюдать с такой ведьмой. Во-первых, ничего у неё не брать без платы, во-вторых, ни в коем случае имя её не спрашивать, а в-третьих… Не благодарить? Нет, это само собой. В-третьих – что-то ещё а что, не вспоминалось никак.
Но надо же… Отец мог сказать о ком-нибудь: «злая, как лесная ведьма», или «страшная, как лесная ведьма», а знал хоть, о чем говорил? Определенно, он имел в виду какую-нибудь древнюю высохшую старуху с клюкой, а не такую вот, рыжую, веселую – в общем-то, даже хорошенькую.
– Подумаешь, – она смешно наморщила нос. – За деньги я тебе и не скажу, не сомневайся. А где вода, тебе надо знать? А ведерко тебе, случайно, не пригодится? Может, тебе нравится в горсти воду таскать? Давай, а я бы посмотрела.
– Шла бы ты по своим делам, а? – попросил Ардай, не очень веря, что ведьмочка послушается.
– Растяпа ты, имень Эстерел, – протянула девчонка
Она как ни в чем ни бывало подошла к руху и стала гладить его по шее, теребить перья – тот благосклонно принимал ласку, кося прищуренным глазом. Это вместо того, чтобы возмутиться,