интеллигента произвести генеральную уборку.
Ландо разрыхлил почву до пуха, развел закусочный укроп, мяту для добавления в чай, пастернаки, аромат которых облагораживает любой салат, а также озимые чеснок и сельдерей, усладу авиатора. И перцы, которые он запекал по-балкански с травами и козьим сыром.
Взрослые патиссоны были похожи на противопехотные мины и оставались на грядках неубранными.
И тут соседи, немецкие пилоты, подсунули ему загадочные семена.
Немцы сказали, что если приличному бюргеру и стоит что-то выращивать, то именно die grüne Freunde des Menschen, зеленых друзей человека. Ландо ничего не понял, но не смог устоять перед бурей и натиском. И доверился аграрному опыту летчиков.
Пока он не взлелеял рассаду, не утыкал ею грядки, пока не поднялись дружно стебли и из них не вылезли острые листья, похожие на жертвенные кинжалы майя, а макушки не зацвели махровым цветом, – Максим думал, что данная поросль называется единственно Cannabis Sativa. Но как-то утром, окинув взглядом плантацию «зеленых друзей», вспомнил, что ему с детства знаком этот сорняк, который мать называла нараспев – соколья трава меньшая. Короче, конопля.
Стоило огороду зазеленеть, дарители семян зачастили к нему под разными предлогами. То соли в долг, то керосину. А сами украдкой и ревниво взирали на плантацию.
Их нервная заинтересованность касалась видов на урожай.
Во время жатвы они бросились помогать Ландо. Раздевшись до пояса, немцы усердно махали серпами, напевая песни. Охваченные земледельческой радостью, пилоты иногда изрекали подходящую пословицу, например: geteilte Freude ist doppelte Freude, разделенная радость – это радость вдвойне.
Коноплю сушили на чердаке.
Максим помнил, что из стеблей конопли в имении его родителей выделывали ткань, похожую на парусину. Няня шила ему штаны и куртки, да еще плела веревки, наподобие шпагата, которым обвязывают посылки. Маслом, выдавленным из семян, мать смазывала швейную машинку.
Однако, судя по инструкции пилотов, использование урожая могло быть поинтереснее.
Во всяком случае, никто теперь не разберется, что сыграло в судьбе Ландо большую роль, конопля или роза, то есть, красота или порок. Важнее, что после посадки куста начались изменения, которых он совсем не ожидал.
Первую косую Максим Павлович забил под присмотром немцев поздним летом 1910 года. Жалея новичка, они позволили ему лишь несколько раз затянуться папиросой, набитой сушеной и измельченной травкой. Затем Ландо принялся дико хохотать и неприлично показывать на немцев пальцем. Очевидно, это был всего лишь «приход».
Авиаторы с папиросками, напротив, выглядели по-тевтонски строго, даже печально. Из-за чего Ландо предположил, что у германцев свой особый кайф.
И правильно.
Иначе после «обдолбежа» он тоже мог бы очутиться с ними в 1776 году, где в качестве рыцарей склочного князька Максимилиана III они сражались за его наследство с претендентами по мужской линии.
Ландо же показалось, что на него падает небо
Он даже подставил руки, как атлант, чтобы облака не ударили слишком больно. О-хо-хо!
Максим