за три дня его отсутствия.
Информация о сегодняшних новостях была выделена красным цветом. Телевизор был особо проинструктирован на тему чрезвычайных происшествий и катастроф. В смысле – вылавливать в Сети и складировать. Местные – в первую очередь.
Ильин снял с себя мундир, бросил его на диван, сам сел в кресло напротив телевизора. Многие сейчас тратились на голоприемники, в крайнем случае – стереовизоры. Ильин обходился обычным, плазменным. Меньше занимает места, отвечал Ильин на вопросы, стараясь, не дай бог, не упомянуть о возможностях обратной связи навороченных аппаратов.
Обычный телевизор оставлял хоть какую-то иллюзию неприкосновенности жилища.
Железнодорожная катастрофа в двадцати километрах от Речинска. Ильин кашлянул. Железнодорожная катастрофа…
Ильин выбрал в меню строчку воспроизведения, шевельнул пальцами над сенсорной пластиной.
Запустил без звука. Это позволяло составить первое впечатление без влияния дебильных комментариев журналистов.
Вначале – кадр, снятый с вертолета. Знакомая местность плавно разворачивалась на экране: излучина реки Смолки, железнодорожный мост… Ни Территория, ни Границы в кадр, естественно, не попали, но гуляющая по горизонту камера создавала впечатление свободы и открытости.
В левом нижнем углу белые цифры времени съемок. В правом верхнем – время трансляции. Все – честно. Все – объективно.
Вертолет развернулся и прошел над полотном железной дороги, словно собирался штурмовать станцию. Летчик – военный. Около Территорий гражданские не летают.
Вагоны пострадали по-разному. Два первых, вместе с локомотивом, слетели с рельсов, остальные – частью опрокинулись, частью стояли почти не поврежденные.
Среди обломков суетились люди, что-то разрезали, кого-то на носилках несли к вертолету МЧС.
В кадре наконец появился репортер, бойкая девушка лет двадцати, которая, старательно делая серьезный вид, что-то говорила. Потом появился мужик лет пятидесяти в форме железнодорожника, начальник среднего звена, и стал давать пояснения. По лицу было видно, что положение серьезное, очень жаль погибших и пострадавших, но во взгляде сквозили уверенность и деловитость.
Ильин ухмыльнулся и отмотал изображение назад. Остановил в том месте, где вертолет прошел над рельсами и появилось первое изображение покореженных вагонов. Включил функцию поиска и откинулся в кресле, закрыв глаза.
Время катастрофы совпадает со временем пролета Братьев. До секунды. В карту можно было не смотреть, карту Ильин помнил наизусть. Линия прохода шла точно над платформой «Двадцать третий километр». Поезд угораздило оказаться не в том месте и не в то время.
Не в то время и не в том месте… Сегодня он уже говорил эту фразу. И относилась она к Грифу. Не в том месте и не в то время оказался этот подонок. И поезд. И Братья, насколько помнил Ильин, прокладывают свои маршруты не там, иначе все это значилось бы на карте и в разработке