я его не разглядел! – Эйнес скользнул взглядом по изумленным лицам и точным, как удар клинка, движением руки выделил из толпы одного человека. – Про тебя говорю, любезный, про тебя. Не прикидывайся барашком. Рассказывай, чем я тебе не угодил. Вроде впервые видимся!
Все отшатнулись от бродячего певца Арби. А тот в недоумении огляделся, пытаясь понять, на кого указывает Эйнес. Понял – и побелел, задохнулся от гнева:
– Я?! Да ты что… Да как ты можешь…
Он не успел договорить: на крыльце послышалась возня. В трапезную ввалился торжествующий Верзила:
– Поймал гада! Он уже у калитки засов снял. Еще чуть – и ушел бы.
И с победным рыком втолкнул в кольцо ошарашенных людей свою добычу.
Потрепанная куртка, длинные золотисто-каштановые волосы, перепуганные серо-зеленые глаза… Певец Арби!
С другого берега, с крутого откоса, на постоялый двор глядели два ящера.
Они полулежали на мокрой опавшей листве, устремив на темный частокол неподвижный взгляд маленьких красных глазок. На макушке у каждого красовался еще один глаз – большой и зеленый, он глядел в небеса.
Одному из ящеров невыносимо хотелось подняться на задние лапы. Ящерок был почти детенышем – об этом говорил угольно-черный цвет чешуи. Пузо было по-детски тонкокожим, и мелкие камешки, затесавшиеся в листве, неприятно впивались в него. Но встать не позволяло воспитание: нельзя возвышаться над старшим! Это можно истолковать как вызов на поединок.
А учитель-то как распластался! Ему-то что: брюхо уже ороговело, все нипочем!
Чтобы отогнать неприятные мысли, черный ящерок завозился и прошипел:
– Это и есть человеческое логово?
Здоровенный хвост, мощный и гибкий, взлетев с желтых листьев, обрушился на хребет юнца. Вслед за ударом донеслось укоризненное шипение:
– Почтительный ученик не прерывает размышления учителя!
Человека такой удар убил бы на месте. Но для ящера это было что-то вроде беззлобного подзатыльника.
Ящерок жестом извинения убрал передние лапы под брюхо и жалобно просвистел:
– Учитель, а зачем нам эти суровые края? Мама говорила: иногда здесь так холодно, что вода становится твердой!
– Я это видел, – важно подтвердил старший ящер.
Он сам был еще молод: темная чешуя лишь недавно подернулась голубовато-сизыми разводами. Уткнувшийся носом в листву юнец был его первым учеником. Приятно было ощущать себя солидным и мудрым.
– Зато этот мир восхитительно неподвижен, – объяснил он, – не сминается в складки. Место, которое Большелапый назвал Дивной Купелью, может стать убежищем чуть ли не для половины самок с детенышами. Ведь их осталось так мало!
– Мы обязаны заботиться о самках и детенышах! – подтвердил юнец, горделиво задрав носишко (смешное это было зрелище). – А люди за рекой – мы убьем их?
– Если понадобится. Но сначала надо узнать о них как можно больше. Этим занимается Короткий Хвост.
Молодой ящерок от восторга издал хлюпающий звук и высунул раздвоенный