словечко: буквально минуту назад, буквально неделю назад, буквально семнадцать лет назад… Смурной носатый мужик, небритый, с серьгой в ухе, похотливо (или мне мерещится, что похотливо) оглаживает бюст бюста. Пигмалион хренов… Гладь на здоровье свою Галатею. Хоть здесь, хоть там. Сходства-то с Клавой ни малейшего…
Еще раз щелкаю. И опять Клава. Принимает посла Замбии. Он черен как гуталин, она бела, что твой лебедь. Как всегда, безукоризненно одета. Больше никаких глупостей с короткими юбками. Легкое слегка обтягивающее серое платье. Не знаю, кто ей шьет, но оно удивительно подчеркивает все достоинства ее фигуры. Никаких вольностей, груди не выпирают, как у продавщицы, но товар подан лицом. Вот и черный этот пялится на Клаву, словно готов платье с нее содрать. Не выйдет, голубчик. Хороша Маша, Клаша то есть, да не ваша. Знаете, не он один. Я тоже, смешно сказать, порой начинаю возбуждаться, когда вижу ее по телевизору. Вот недавно показывали, как она в качестве главнокомандующего (главнокомандующей?) лично инспектирует ту самую Моршанскую дивизию ВДВ. Камуфляжный костюмчик с юбкой на ладонь ниже колена. Круглая шляпка, тоже камуфляжная, к которой она, принимая рапорт, подносит по локоть обтянутую перчаткой-сеточкой руку. Легкая вуалетка прикрывает большие зеленые глаза и яркие чувственные губы. Бедные парни, проходя мимо нее парадным маршем, ломают строй. Еще бы, попробуйте тянуть ногу, когда такая нештатная помеха в штанах. Мне достаточно вспомнить Клаву в Моршанске, чтобы…
Успокойся, старик! Сегодня нет никакой надобности воскрешать в памяти эротико-милитаристские картинки.
Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою…
Я смотрю на часы. Без десяти одиннадцать. Выключаю телевизор, наливаю рюмку коньяку. Закуриваю.
Сегодня Нинка соглашается,
Сегодня жизнь моя решается.
Прихлебываю коньяк. Снова смотрю на часы. Одиннадцать ровно. И тут же звонит телефон. Хватаю трубку. Ровный мужской голос: «Можете выходить».
Стараясь унять сердцебиение, выхожу в закопченную прихожую – после пожара руки так и не дошли сделать ремонт, спускаюсь по лестнице, выхожу через двор на улицу. Шагаю несколько десятков метров до магазина «Копейка», возле которого, как всегда, за секунду до меня останавливается длинный черный автомобиль, сегодня, кажется, «бентли». Мелькает смешная мысль: вот уж, действительно, членовоз, в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Распахивается задняя дверь, я опускаюсь на мягкое, пахнущее девственной кожей сиденье. Поехали.
Членовоз шуршит шинами по московским улицам. Увидев его номер, почтительно козыряют менты. Вылетаем из города и несколько минут мчимся по Рублевке.
Поворот направо, еще несколько минут, и за окном появляется высокий забор. Бесшумно открываются ворота. «Бентли» проезжает между голубыми елями, плавно огибает зеленый газон и останавливается у белого двухэтажного особняка.