бухта,
От жизненных штормов, невзгод и передряг.
И если гибнешь ты, поможет это ЧУДО,
Укроет от беды потрепанных бродяг.
Не взяв мзды за постой, накормит и оденет,
И словом подбодрит и отведёт беду,
Подскажет, что да как, да даст в дорогу денег,
И в узел соберёт горячую еду.
И ты отчалишь в путь на поиски сокровищ,
И будешь бит судьбой опять в который раз,
И надоест тебе бессмысленность побоищ,
И слёзы потекут из воспалённых глаз.
Поняв, что ты глупец не ведал своё счастье,
Давая полный ход, помчишься к бухте той,
А там уже давно, скрываясь от ненастья,
Вонзив в грунт якоря, стоит корвет другой.
Мораль моя ясна, как звёзды в лунном небе,
Что бухты, корабли – вы, люди всей земли,
Без разницы полов, кем ты из них бы не был,
Чтоб в чистую любовь, поверить вы смогли!
Милосердие
Когда отступает боль?
Когда на неё плевал ты!
Когда на одежде соль,
И мышцы, словно из ваты.
Но ты всё равно несёшь,
Того, кто вчера в дурмане,
Точил на тебя свой нож,
И клялся зарезать…,
Мамой!
В то утро, командой «сбор»,
Подняли вторую роту.
И шёл впереди сапёр,
Пеняя свою работу.
Раздался звенящий взрыв,
И «чехи» пошли в атаку,
Надеялись на прорыв,
Устроив в селе засаду.
Осколок порвал плечо.
Прижался к стене спиною.
А рядышком, кто-то ещё,
С оторванною ногою,
Кричит, не жалея сил:
«Спаси-и-и-и…»
Ради той же мамы,
Что нож на тебя точил,
И с верой служил исламу…
Покаяние
Сказ, как удаль молодецкая
Расплескалась по околицам,
Это вам не сказка детская,
Не слезливая историца.
Это песня соловьиная,
Как заслышишь, не наслушаться,
Про Святую Русь былинную,
Да про Сына Своего Отца.
Как гуляли да резвилися
На родной стороне добры молодцы,
Даже избы покосились все,
Разбежались во страхе половцы.
А очухались, прослезилися,
Как же всё теперь восстанавливать,
И глядели они, дивилися
На дела свои ну ни дать ни взять,
Шайка олухов оголтелая,
Поглумилася, покуражилась,
Лишь церква с крестом-лебедь белая,
Усмирить лиходеев отважилась.
Загудел на ней вещий колокол,
И поплыл над землёй звон малиновый,
И, как-будто, по темени обухом,
Молодецкую спесь опрокинул он.
Поснимав с голов шелома стальны,
Повтыкав в траву мечи вострые,
Обратив к востоку глаза свои,
Лепеча устно: «Спаси, Господи!».
Вдруг узрели как, в синеве