такое, что словно встряхнуло Незнакомку, она подняла на Эрвина удивленный взгляд.
– Арутюнов, – ответила она.
– Так я и подумал, – сказал Эрвин.
Он не стал ничего добавлять, потому что уже видел по лицу Незнакомки, что она все поняла.
– Значит, вы – Буридан?
– Да.
Солнце уже наполовину ушло в море, поднялся ветерок.
– Я тоже подумала… Конечно, не то, что вы Буридан, но что… Что вы не из них…
Эрвин заметил, что Незнакомка дрожит, снял пиджак и накинул ей на плечи.
– Нет-нет, мне не холодно, – сказала Незнакомка, и вдруг разрыдалась.
Было уже совсем темно, когда они ушли с пляжа. Незнакомка рассказала Эрвину все, что случилось с ней после гибели дедушки. Тбилисская тетя удочерила ее и, на всякий случай, дала имя поскромнее, попроще чем Лукреция – так она стала Анной. Своего отца она больше не видела, того вскоре после ареста дедушки вернули в Москву, и там он исчез, лишь много позже Лукреция узнала, что его тоже казнили. О матери Лукреция говорить не желала, сказала только, что как-то потом, уже взрослой разыскала ее, но ни к чему хорошему эта встреча не привела.
– Мы были друг другу чужими.
Она выросла в Тбилиси, а летом приезжала отдыхать к младшей тете, которая так и осталась здесь, в деревне, вышла замуж и родила троих детей. Потом Лукреция тоже вышла замуж, за однокурсника, грузина. Муж ничего не знал об ее прошлом, он был уверен, что ее зовут Анна, и она дочь той женщины, у которой живет. Тетя строго предупредила Лукрецию, чтобы она ни за что не рассказывала мужу о своей тайне, но Лукреция не послушалась.
– Я просто не смогла промолчать, – призналась она, – Подумайте, как строить жизнь, если между тобой и любимым человеком чудовищная ложь.
В свадебную ночь она во всем призналась мужу.
На следующий день он отправил ее обратно, к тете.
– Это был страшный позор, соседи были уверены, что он поступил так, поскольку обнаружил, что я не девственница. А я даже не могла никому объяснить истинную причину.
Муж был комсомольским активистом, надеялся сделать карьеру, с этой точки зрения даже брак с армянкой в грузинских условиях был изъяном, но если бы обнаружилось ее происхождение, он мог распрощаться со своими надеждами.
– Я сама виновата, следовало рассказать ему раньше, после свадьбы он имел полное право упрекнуть меня, что я его обманула.
Но брачная ночь все-таки состоялась, и скоро выяснилось, что Лукреция ждет ребенка. Когда муж об этом узнал, он стал ее материально поддерживать.
– Он не плохой человек, просто он – мужчина, и упорно хотел чего-то добиться в жизни. Тетя боялась, что он нас выдаст, но он никому не сказал.
Потом умер Сталин, ситуация изменилась, прошлое Лукреции уже не таило в себе опасности, однако муж за это время успел жениться на другой.
– А вы бы вернулись к нему?
– Не знаю. Возможно. Он все-таки отец Роберта.
Потом она стала задавать вопросы об Эрвине,