вывески сквозь мокрое стекло.
– Что было потом?
– Потом бабушки не стало. Я училась в девятом классе, когда это произошло, – на щеке блеснула слеза и я приобнял её за плечи, – бабуля была мне самой близкой и родной, а я с ней не простилась.
Накрыл ладонью кисть её руки. Она показалась мне очень холодной, и я машинально сжал пальцы сильнее.
– У меня всегда холодные руки, ты ещё не заметил? – она слегка улыбнулась, свободной рукой смахнула слезу и убрала волосы с лица.
Поднес руку ко рту и стал греть дыханием, целовать. Рука стала теплее. Она не пыталась отдёрнуть её и наблюдала за мной с интересом. У Яны очень красивые руки, запястье тонкое, пальцы длинные, прямые.
– Тебе хорошо со мной?
– Да, я счастлива. – Слова звучали фальшиво, от выпитого мартини язык немного заплетался. – Где же ты был лет десять назад?
Я прикинул в уме.
– В начальной школе.
Она усмехнулась.
– Тогда мне следовало бы тебя усыновить.
– Это вряд ли возможно. Но зато я могу тебя уженовить.
Она рассмеялась.
– Это как?
– Очень просто, выходи за меня.
Лицо её стало серьезным, хмель моментально ушел.
– А вот возьму и выйду, – она пристально посмотрела в глаза, видимо рассчитывала, что я отступлю, сконфужусь.
– Отлично, тогда завтра же едем в ЗАГС.
– Нет, завтра понедельник, у них выходной.
– Значит послезавтра.
Она протянула мне руку, и я пожал её.
– Не пожалеешь, торопышечка мой?
– Жалею только о том, что не встретил тебя лет десять назад. Пойдем спать, невеста.
Помог Яне слезть с подоконника и представил её в пышном белом платье, сзади девочки в таких же белых платьишках несут длинный шлейф, а я стою перед алтарем в смокинге с белой хризантемой в петличке, как в голливудском фильме. Она входит, все оборачиваются, раскрывают рты, проглатывают языки. В картину примешался её слабоумный папаша, я его быстро убрал из своего воображения, но вместе с ним исчезло всё. Я знал, что ни платья, ни алтаря не будет. Подберем свободную дату, распишемся, и в лучшем случае, отметим это дело в ресторане в самом узком кругу.
Глава десятая
Утром мы делали вид, что вчерашнего разговора не было. Яна, как обычно, собрала малышек в садик, поцеловала меня на прощание и чуть ли не вытолкала за дверь. Она никогда не говорила, что будет скучать и не просила возвращаться скорее, знала, что я и так нигде не задержусь. Как же быстро я привык к её присутствию в моей жизни и как сильно этим дорожил! Не осталось и тени тоски по прежним временам, когда мы носились с ребятами по городу, приставали к приезжим абитуриенткам, пустоголовым, не способным ни прилично одеваться, ни достойно себя вести. Совсем другое дело – Яна. Она считает глупость пороком, а не достижением, мартышка же не способна долго занимать своим дурачеством, быстро наскучит, с людьми так же. С умной и опытной женщиной трудно, чувствуешь, что идешь против самого замысла природы, это же не ей, а мне