и безоговорочно указал ему – могущественному и взрослому! – на сохранение личностных ценностей и установил рамки дозволенного в переговорах.
Втянув шумно воздух, он обреченно кивнул. По реакции было ясно – он не забыл о данном обещании, обескураженный выдвинутыми условиями сейчас. И вариантов, кроме как согласиться, у него не было. Но все же толика сомнений суетливо заерзала в моем сознании, хотя заметить со стороны это было невозможно.
– Надеюсь, что мы поняли друг друга. И согласись, ведь очевидно – насколько для каждого из нас важны стороны этого вопроса, – я поспешила сделать акцент на слове «каждого», лишая Лео возможности пытаться найти обходной путь.
– Это уж точно, – поникнув, прошептал он. – Это уж точно…
В данный момент Лео находился в состоянии, в котором, по большому счету, ему было абсолютно все равно: и что я говорю, и какие условия выдвигаю…
Вид человека, находящегося передо мной, можно было описать двумя словами: ошарашен и уязвим. Он понимал, что здесь, как говорится – без вариантов. При иных обстоятельствах Лео отреагировал бы по-другому и уж точно не решился бы заключать сделку с ребенком, пусть даже и на устных договоренностях. Я уже жалела, что так высокомерно обошлась с ним, но дело было сделано.
Мне необходим был внятный утвердительный ответ от Лео, и он это понял.
– Помню… – ответ был произнесен явно с трудом. – Скажи: я могу быть уверен, что с твоей стороны не последует обмана?
– Можешь не сомневаться. Слово дворянина, – я шутливо задрала подбородок и резко приставила одну ногу к другой.
Его лицо тронула легкая улыбка:
– Ну-у… Тогда по рукам!
Шутливо плюнув в свою маленькую ладонь, я протянула ее навстречу – Лео сделал то же самое, разразившись смехом.
И хотя завершение нашей сделки прошло на позитивных нотах, напряженность витала в воздухе еще долго, и я чувствовала, что наши отношения уже никогда не будут прежними…
Почти сразу после этого разговора Лео собрался и ушел к вершинам. Впрочем, ничего удивительного – он всегда покидал меня после трех-четырех дней, проведенных в монастыре. Куда пролегал его путь, я не знала и никогда не спрашивала, но так происходило в каждый визит. Спустя неделю он возвращался обратно в монастырь, мы устраивали прощальный пикник, и Лео улетал домой – в Бутан, исчезая из моей жизни на несколько месяцев.
Это не вызывало во мне никаких эмоций: я не грустила, когда он улетал, и не испытывала великой радости при его появлении. По большому счету, мне было все равно, за исключением того, что его визиты вносили хоть какое-то разнообразие в монотонную жизнь.
Скука – это единственное, что омрачало дни жизни в монастыре. Но жалеть о них не стану. Я получила необыкновенные физические навыки, духовное развитие, которые нельзя было познать, не прожив тут годы – это был прекрасный багаж для жизни внизу, на земле. Я испытывала благодарность к окружающему миру и монахиням, что приняли меня, подарили шанс познать мир с особенной, удивительной стороны – не позволив превратиться