покатаюсь! – как же все-таки жалко, что он меня не слышит.
– Плохо, что ты не умеешь говорить, – посетовал мальчишка. – Вот мама сказала, что если бы ты на мне так катался, то мне бы не понравилось. Думаю, она права.
– Какая мудрая женщина! Не перестаю восхищаться ей!
– Хочешь бутерброд? – Ричард протянул мне надкусанный хлеб и в нос ударил запах арахисового масла. Правильно, малыш, если не добил на лестнице, добей меня сейчас, дав мне захлебнуться слюной! – Ням-ням-ням, – это он что, меня озвучивает? – Вкусно, да? Мне тоже нравится!
– Заканчивай пытку, а? – взмолился я.
Мучитель доел свой хлеб, подскочил на ноги и, обняв меня за шею, потащил наверх.
– О, ну конечно! Душить-то ты меня еще сегодня – не душил!
Я вновь сосчитал своими пятками все четырнадцать ступеней, ругнулся, когда мальчик ударил меня головой о дверной косяк, занося в детскую, и, беспомощно повалившись на кровать, закрыл глаза, мечтая только об одном…
– Эй, Лия. Ты, кажется, хотела меня убить? Сейчас самое время.
– Это слишком просто. Мучайся на здоровье, – в ее голосе звучала ирония.
Зараза!
– Джо-о-он? Не окажешь услугу?
– Его нет. Забрали. Его и Бамблби. Похоже, у них будет «война».
– Надеюсь, он переживет этот вечер, – глухо отозвался я и замычал от боли, с помощью которой все существо как бы говорило мне: «ты не жилец, брат». Вот только и я, и небожители знали, что смерть для меня сейчас – непозволительная роскошь. А потому надо просто закрыть глаза и попытаться расслабиться, раз уж это никакой не конец, а, скорее, начало. Херовенькое такое начало…
* * *
Что уж происходило за пределами детской комнаты, я не знаю, но Ричард пришел уже в пижаме, готовясь ко сну. В одной руке он держал немного помятого Бамблби, а в другой – солдата. Без левой ноги. Волосы на моем загривке встали дыбом. Если мне было больно от простых ударов, то как должно быть больно ему!
Мальчик аккуратно положил Джона на стол, порылся в кармане и извлек оттуда оторванную ногу. Лия вскрикнула. Я замер с расширившимися от ужаса глазами.
– Па-а-а-п! – через минуту в двери появился отец. – Папочка, сделай мне солдата, а? – малыш заглянул ему в глаза и сделал виноватое лицо.
– Ну, как так можно играть, сынок?! Неужели нельзя аккуратнее?
– У них была война, пап! Они дрались… В общем, так получилось. Сделаешь?
– И кто победил?
– Солдатик! – оживился мальчик.
– Малыш, а давай мы выкинем этого солдатика? Смотри: он весь поломан. Сколько раз я его уже делал? Давай завтра сходим в магазин и купим тебе нового. А этого пора отправлять в запас. Он свое отслужил.
Я забыл, как дышать. На Джона старался и вовсе не смотреть. При всем желании, я бы не смог ему помочь. Его судьба решалась здесь и сейчас этими двумя. В каком-то смысле, они для него были сейчас богами.
– Но па-а-а-ап! – взмолился Ричард. – Я не могу выкинуть этого