слабый… Ты ничего не можешь… Без Барбатоса ты никто!
Дрожащая рука с револьвером с трудом поднялась вперёд, нацеливаясь на Чернопятова. Оружие казалось невероятно тяжёлым, пришлось помогать второй рукой. Фиалковский нацелился прямо в точку на лбу чуть выше переносицы. Но руки не переставая дрожали, не давая сосредоточиться на прицеливании, кроме того, они начинали понемногу неметь. Ощущения такие, как будто держишь на вытянутых руках тяжёлый груз на исходе сил.
– Ха-ха! Ты не сможешь убить меня вновь! – Он поднял руку с кинжалом на уровень головы, приготовившись нанести удар. – Я заставлю тебя смотреть, как она будет мучиться, а ты не сможешь ничего сделать…
Палец с усилием давил на курок, обычно он должен идти немножко тяжело, но достаточно мягко. Сейчас же казалось, что его намертво приварили к корпусу, специально чтобы насмехаться над слабым стрелком, сделать боевое оружие, не способное произвести ни единого выстрела. Один палец не справлялся со своей задачей, Максим стал пытаться нажать этот чёртов курок уже двумя указательными пальцами, но ничего не выходило.
– Ты проиграл… – Он резко опустил руку с кинжалом вниз.
Но опричник всё-таки был быстрее. Преодолев нечеловеческое усилие, пальцы спустили курок, раздался выстрел. Бум! Время замедлилось. Вращающаяся пуля вместе с облачком пара вышла из дула, пролетела разделяющее двух людей расстояние и медленно с противным хрустом вошла в череп. Пройдя через голову, кусок свинца вырвал большую часть затылочной кости, которая вместе с кровью и каким-то серым желе полетела на стену, прямо за ним. Это только в кино пуля проделывает аккуратные круглые отверстия на входе и выходе, в жизни кусок свинца, обладающий огромной энергией, просто разрывает кости в дребезги. Кинжал вылетел из расслабленной руки Чернопятова и полетел вниз. Острие меньше чем через метр готово войти в нежную женскую кожу и пронзить сердце. Андрей, видя это улыбнулся, перед тем как окончательно закрыть глаза.
Былая подвижность тела вернулась к Максиму и он, сделав нечеловеческое усилие, прыгнул на кровать, перекрывая собой траекторию падающего клинка. Как только он коснулся своим телом тела Любы, она мгновенно распалась в туман. Это была иллюзия! А летящий клинок – нет.
– Я тебя уважаю, я бы так не смог… – прошипел из тьмы Чернопятов.
Бум! Волнистый клинок с чавканьем вошёл в тело. Адская боль и темнота…
Четыре часа утра…
Бум-бум! Бум! Максим открыл глаза и с испугом посмотрел на лежащую рядом Любу. Вух-х-х… Только сон… Она мирно спала, точно так же, когда он пошёл пить воду, изредка посапывая. Вокруг кровати Тьмы не было, просто обычная темнота, не нагоняющая страх. Часы, висящие на стене, сообщили, что до восхода ещё больше двух часов… Кто в такую рань мог прийти к Фиалковскому? Бум-бум!
"Точно! Как я не понял? Звуки выстрела и кинжала! Они же были неестественными – это удары кулаком по деревянной двери, но никак не то, что они пытались изобразить выстрел