же спасет бедную, несчастную принцессу из заточения? Одинокую, красивую и жутко, – это слово эротично протянула, – возбужденную и голодную. Согласна на дракона, Кощея бессмертного и даже на зелёного тролля! – говорила с паузами, подбирая слова и расставляя акценты. – Отбиваться не буду, клятвенно заверяю и даже больше… ножки раздвину и приму с удовольствием и смирением. – Подождала несколько секунд, но когда молчание кольнуло обидой, заскрежетала когтями по металлу: – Ау-у-у! – Уже начинала злиться тишине и молчанию в ответ.
Ещё через пару минут откровенно металась по подвалу и гневалась на такое кощунственное игнорирование скучающей женщины, проклиная всех мужиков без разбору.
– А-ну откройте, – барабанила в дверь то руками, то ногами, то бросаясь всем телом. – Отворяйте ворота! Твари! Что б вам…
Остановилась так резко, словно налетела на стену и припала к металлической преграде, скрывающей свободу. Обостренный слух улавливал тихий шорох подошв. Кто-то приближался. Я закрыла глаза и повела носом. Перед глазами тотчас ярко высветилась картинка спускающегося по узким ступеням Роберта. Запах ощущался совсем не так, как помнила в человеческом теле. Красочней, детально с резкими оттенками, по которым складывала картинку точно по пазлам. Примерный возраст, темперамент, особенности физиологии, то есть рост, вес.
В руках Вихтерёва была бумажная тарелка с огромным куском мяса… обжаренного. Скрипнула от досады зубами, но всё же голод – не тётка, поэтому уже в следующий миг жадно сглотнула:
– Роберт, радость моя, – сладко запела, только он остановился за дверью. От переизбытка чувств, точно стриптизёрша волной приласкалась к холодной поверхности: – Спаситель. Ты мой бог! – подхалимничала без зазрения совести, и если бы мужчина осмелился открыть дверь, даже запрыгнула на него с ногами и облизала, как позволила моя больная и пока совершенно невостребованная фантазия.
– Вижу, у тебя обострение. Скоро полночь, поэтому тварь беснуется. А ещё Новый год. Жаль, что так отмечаем, но это лучше, чем никак. – беспощадно холодно отозвался Роберт. Послышался скрип замка, и в следующий миг отворилось нижнее окошко. Пара секунд – и тарелка была на полу, а окошко закрылось. – Ешь!
– Гад! – взбеленилась от негодования, но схватила кусок и, не задумываясь о культуре приема пищи, принялась рвать мясо зубами и глотать. – Как ты можешь?! – давилась большим куском, который не желал проваливаться в глотку. – Ты же клятву Гиппократа давал, – еле сглотнула пищу. Облизала пальцы, и чуть скривилась, потому что вкус показался каким-то странным – горьковато терпким. – Ты клялся – лечить!
– Я лечу! – был также спокоен врач.
– Ты убиваешь, – давила на совесть, облизывая пальцы. Досадливо заскулила – почти не утолила голода.
– Я тебя спасаю, – ровно бросил Роберт, послышались его удаляющиеся шаги.
– Тварь! – взвыла я. Подскочила к двери и яростно стукнула ладонями. – Когда выйду, я тебе первому отомщу! – умолкла, жадно прислушиваясь