лесу!
Как всегда, ей казалось, что там, в этом лесу, в этой груде бесполезных, истлевших вещей, таится что-то неведомое – но теперь эта неведомая сила казалась ей не такой враждебной, не такой опасной, как те двое, что бежали по ее следу.
Как всегда, в углу что-то зашуршало, и Женя привычно пробормотала, не поворачивая головы:
– Это я! Ты позволишь мне пройти?
И как всегда, из дальнего угла донесся едва слышный таинственный шепот:
– Поспеш-ши! Проходи!
Женя сделала еще несколько шагов – и на мгновение задержалась, чтобы положить на знакомый ящик свое приношение духу этого цеха – пирожок Настасьи Ильиничны.
И снова бросилась вперед.
И вдруг прямо перед ней на тропинку упал огромный ящик. Этот ящик перегородил дорогу к двери, ведущей на склад. Он намертво закрыл дорогу и был слишком велик, чтобы Женя смогла сдвинуть его собственными силами…
Женя замерла, ее окатила волна ужаса.
Этот загадочный цех не помог ей, наоборот – он перекрыл ей единственный знакомый путь, чтобы она скорее попала в руки преследователей…
И в ту же самую секунду она услышала за спиной горестный, тоскливый стон…
Ну да, это открылась железная дверь, чтобы пропустить тех двоих людей…
Женя сжалась, сгорбилась, опустила голову.
Она больше ни на что не надеялась.
Сейчас эти двое догонят ее, и все будет кончено. Осталась, может быть, всего одна минута. Может, оно и к лучшему. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
За спиной у Жени раздались тяжелые приближающиеся шаги.
И вдруг откуда-то справа, из груды бесполезных обломков, до нее донесся знакомый шепот:
– Пос-спеши!
Женя изумленно распахнула глаза.
Он что, издевается? Куда спешить, если дорога перегорожена огромным ящиком?
И снова до нее донеслось едва слышное:
– С-сюда!
Она повернула голову в сторону шепота – и увидела сбоку от перегороженной тропинки большой заржавленный станок, что-то вроде старинного печатного пресса. Внутри этого станка был узкий темный лаз, через который она вполне могла бы пробраться…
Тут у нее за спиной раздался оглушительный грохот, словно там сошла горная лавина.
Женя против своей воли оглянулась – и увидела, что груда деталей и ящиков обрушилась на тропинку. Судя по всему, как раз на тех двоих, которые ее преследовали.
Из-под обвала донеслась приглушенная ругань, груда зашевелилась – преследователи были живы и здоровы, обвал их только немного задержал, дав Жене небольшую фору.
Из-за груды ящиков до нее снова донесся знакомый свистящий, едва различимый шепот:
– Пос-спеши!
И правда, нельзя было терять драгоценные секунды, которые она выиграла благодаря обвалу. Женя сбросила оцепенение, метнулась в сторону, согнулась и нырнула в темный лаз, внутрь заржавленного печатного пресса, проползла по нему, собирая по пути многолетнюю слежавшуюся пыль, оказалась в темной извилистой