униформе, с суровым лицом. На меня она поглядела без всякого выражения.
– Иван Стахов, – представился я. – Адвокат.
Женщина с усилием растянула губы и открыла дверь шире. Я протиснулся в щель, одарив горничную дежурной улыбкой, на которую она не отреагировала. Пропустив меня внутрь, женщина закрыла дверь и с легким поклоном пригласила следовать за ней. Я последовал, попутно оглядываясь по сторонам, при этом стараясь делать это незаметно.
Дом Олега Юрьевича Рокотова впечатлял какой-то архитектурной несуразностью и смешением стилей, чего современные нувориши себе уже не позволяют. Возможно, оттого, что дом не был новым, в нем присутствовал весь нарочитый шик девяностых: обилие позолоты, мраморные херувимы, красные ковры, хрустальные люстры с искрящимися подвесками. Словом – не дом, а Эрмитаж. Впечатление усиливали картины на стенах, с жирными ангелами, Венерами и атлетическими мужчинами в простынях. И я очень сильно сомневался, что это реплики на работы средневековых авторов. Скорее всего, Рокотов покупал подлинники, дабы было чем похвастать перед гостями.
Пятидесятилетний бизнесмен Рокотов вынырнул как раз в девяностые, и, как водится, его прошлое было темным. Позже Олег Юрьевич остепенился, пару раз проскочил в депутаты, а затем неожиданно оказался на телевидении, сперва в качестве телеведущего, затем продюсера, постепенно прибрав к рукам пару телеканалов, на которых появлялся с завидным постоянством. Публика Олега Юрьевича принимала прохладно, несмотря на брутальную внешность покорителя сердец, в итоге он сильно сократил свою телевизионную карьеру, сосредоточившись на производстве проектов. Личная жизнь Рокотова редко оказывалась под пристальным вниманием прессы. Пятнадцать лет назад отчаянно молодившийся Рокотов женился во второй раз. Супруга его охотно посещала светские рауты, но ни в чем предосудительном замечена не была. Пара воспитывала дочь Рокотова от первого брака, ни разу не попадавшую в скандальные истории. Точнее, не попадавшую до последних дней. Недавно Ксения Рокотова трагически погибла, не то выбросившись, не то выпав из окна своей квартиры. И я нисколько не сомневался, что Рокотов, не удосужившийся назвать причину нашей встречи, хочет поговорить именно об этом.
Горничная привела меня в кабинет, где в высоком кресле развалился хозяин дома, возложив босые ноги на стол. Я едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Очень уж это напоминало серию штампов, призванных произвести впечатление: ноги на столе, бокал с недопитым коньяком… Я поискал глазами сигару и обнаружил ее в пепельнице, выкуренную наполовину. Вблизи было видно, что и льняная рубашка, и драные джинсы на Рокотове отличного качества. Мне стало даже немного неудобно за свой видавший виды костюм, в котором я выглядел простовато для такого дома. Горничная стояла у меня за спиной, ожидая указаний, безмолвная, как статуя.
– окотовы
– Вы опоздали, – сурово сказал Рокотов.
– Прошу прощения, – смиренно ответил я, делая шаг вперед