Саша Чёрный

Антигной


Скачать книгу

был из себя статный да крепкий, хочь патрет пиши: мускулы на плечах, руках под кожей чугунными желваками перекатываются, лицо тонкое, будто и не простой солдат, а чуть-чуть офицерских дрожжей прибавлено. Однако ж, что зря хаять, – родительница у него была старого закала, природная слободская мещанка, – в постный день мимо колбасной лавки не пройдет, не то чтобы что…

      Перевел Бородулин дух, ладонью пот со лба вытер. Поднял глаза, барыня в дверях стоит, – молодая, значит, вдова, у которой адъютант по сходной цене фатеру сымал. Из себя аккуратненькая, личико тоже – не отвернешься. Ужли адъютант у корявой жить станет…

      – Упрели, солдатик?

      Скочил он на резвые ноги, – гимнастерка на полу. Только он ее через голову стал напяливать, второпях в ворот руку вместо головы сунул, ан барыня его и притормозила:

      – Нет, нет. Гимнастерку не трожьте!

      Обсмотрела его по всем швам, будто экзамен произвела, и за портьеру медовым голосом бросила:

      – Чисто Антигной… Энтот мне как есть подходит.

      И ушла. Только дух за ней сиреневый так дорожкой и завился.

      Принахмурился солдат. На кой ляд он ей подходит? Экое слово при белом свете ляпнула… С жиру оне, барыни, перила грызут, да не на такого напала.

      Справил Бородулин работу, снасть свою в узелок связал, через вестового доложился.

      Вышел адъютант самолично. Глаз прищурил: блестит столик, будто его корова мокрым языком облизала.

      – Ловко, – говорит, – насандалил, молодец, Бородулин!

      – Рад стараться, ваше скородие. Только извольте приказать, чтобы до завтрева окон не отпирали, пока лак не окреп. А то майская пыль налетит, столик затомится… Работа деликатная. Разрешите иттить?

      Наградил его адъютант, как следовает, а сам ухмыляется:

      – Нет, братец, постой. Одну работу справил, другая прилипла. Барыне ты оченно понравился, барыня лепить тебя хочет, понял?

      – Никак нет. Сумнительно чтой-то…

      А сам думает: что ж меня лепить-то? Чай, уж вылеплен…

      – Ну, ладно. Не понял, так барыня тебе разъяснение даст.

      И с тем фуражку на лоб и в сени проследовал.

      Только, стало быть, солдат за гимнастерку – портьерка – взык! – будто ветром ее вбок отнесло. Стоит барыня, пуховую ладонь к косяку прислонила и опять за свое:

      – Нет, нет. Взойдите, как есть, в натуральном виде. Вас как зовут-то, солдатик?

      – Иван Бородулин. – Ответ дал, а сам, будто медведь на мельничное колесо, вбок уставился.

      Зовет она его, значит, в свой покой на близкую дистанцию. Адъютант приказал, не упрешься.

      – Вот, – говорит барыня, – обсмотрите. Все кругом, как есть, мои работы.

      Мать честная! Как глянул он, аж в глазах забелело: полна горница голых мужиков, кто без ног, кто без головы… А промеж них бабы алебастровые. Которая лежит, которая стоит… Платья-белья и званья не видать, а лица, между прочим, строгие.

      Барыня тут полное пояснение сделала:

      – Вот вы, Бородулин, по красному дереву мастер, я из глины леплю. Только и разница. Ваша, например, политура, а моя – скульптура… В городе монументы, скажем, понаставлены, – те же самые идолы, только в окончательном виде…

      Видит солдат, что барыня не военная, мягкая, – он ей поперек и режет:

      – Как, сударыня, возможно? На монументах ерои в полной парадной форме на конях шашками машут, а энти, без роду-племени, ни к чему. Разве таких голых чертей в город выкатишь?

      Она ничего, не обиждается. В кружевной платочек зубки поскалила и отвечает:

      – Ан вот и ошиблись. В Питере не бывали? То-то и оно. А там в Летнем саду беспорточных энтих сколько угодно. Который бог по морской части, которая богиня бесплодородием заведует. Вы солдат грамотный, следует вам знать.

      «Ишь, заливает! – думает солдат. – Чай, там в столичном саду, мамки княжеских ребят нянчат, начальство гуляет, – как же возможно погань такую меж деревьев ставить?»

      Достает она из рундучка белую мохнатую простыню, край кумачовой лентой обшит, – подает солдату.

      – Вот вам заместо крымской епанчи. Рубаху нательную прочь сымайте, мне она без надобности.

      Ошалел Бородулин, стоит столбом, рука к вороту не подымается.

      Ан барыня упрямая, солдатского конфуза не принимает:

      – Ну, что ж вы, солдатик? Мне ж только до пояса, – подумаешь, одуванчик какой монастырский… Простыньку на правое плечо накиньте, левое у Антигноя завсегда в натуральном виде.

      Конец ознакомительного фрагмента.

      Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

      Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

      Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги,