смысл слоняться по коридорам? – Крайн решил вернуться в самолёт и не выходить из него до утра. Он вышел на площадку, идущую вдоль второго этажа, и вскоре вдруг уловил звуки рояля, остановился и прислушался. Они доносились из гаража, скрытого под крышей здания. Пройдя некоторое расстояние, Крайн оказался над воротами, из-за которых отчётливо звучала музыка.
Рядом располагалась небольшая дверь, ведущая с площадки внутрь гаража. Открыв её и шагнув за порог, Крайн оказался на верхней платформе металлической лестницы. Гараж пустовал. Недалеко от лестницы стоял чёрный рояль. На нём, в компании Дэвиса, играл Меган. Крайн остался стоять наверху. Он заметил, как незнакомец, сидящий возле рояля, смахнул слезу, видимо, музыка выдавила: «Чего же мелодию такую грустную играешь? Ты ж-то почему грустишь?» – Крайн счёл, что это уже через чур.
– Я не о себе грущу… – отозвался Меган.
– А о ком? – спросил Крайн и понял, что это прозвучало бесцеремонно.
– Летать не падать, – ответил Меган, – Некоторые падают, не летав…
Тут уж Крайну стало ещё более нехорошо: «Да что ж тут со всеми происходит?.. Эй, давайте веселиться!» Меган перестал играть и посмотрел на него: «Мы с тобой повеселимся, когда время придёт». Крайн не понял, что это значит. Тут Дэвис попросил: «Меган, сыграй ещё». Крайн, ничего не говоря, вышел. Быстро вернувшись в самолёт, он закрыл дверь, сел в первое попавшееся кресло и постарался не думать об увиденном и услышанном за день.
В середине ночи пошёл дождь. И хотя в дождь обычно хорошо спиться, Ллойд проснулся и не смог больше заснуть. Крайну тоже не спалось. Они решили пройтись, но не встретились друг с другом. Командир прошёл в зал ожидания. Тот был пуст. Однако сбоку от центрального выхода, за каменной перегородкой, горел свет. В том закутке стоял небольшой письменный стол с настольной лампой и пара стульев возле него. За столом сидел человек и безынтересно записывал что-то в журнал. В этом человеке Крайн узнал Мэтьюза.
Командир подошёл к столу и сел напротив. Радист, похоже, был сильно озадачен своей скучной работой, чтобы первым заводить разговор.
– Чего делаешь? – помолчав, спросил Крайн.
– А ерунду всякую записываю, – ответил Мэтьюз и уронил ручку за стол. Командир поднял её и вернул радисту: «Ну, и как тебе тут?» – он уже с некоторой боязнью задавал этот вопрос. Однако, своим ответом Мэтьюз развеял его опасения: «А, нормально!»
– Ну, хоть кому-то, – с облегчением подумал Крайн и спросил, – Говорят, ты нигде уработаться не можешь, чего так?
– Руки у меня такие, – сказал радист, задумчиво взглянув на потолок, и записал что-то в журнале, – То то сломаю, то это уроню.
Крайн немного помолчал и затем попросил: «Расскажи мне про радио». Мэтьюз положил ручку: «Первый раз об этом просят… в неформальной обстановке. Чего тебе о нём рассказать?»
– Что в нём есть такое необычное, что может сильно притягивать человека? Я понимаю, что вещи, которые кажутся мне скучными, могут представлять для кого-то большой интерес. Так что именно в нём такого?
Радист